Кабаны.

Арсланбоб богат не только орехами, но и кабанами. Серьезный зверь. Запросто может разодрать клыками. Да и как устоять хрупкому студенту против несущейся на него туши весом в добрый центнер. Преподаватели довели до нас информацию о том, что в одном из урочищ студент таки пострадал. Оставляя эту информацию на совести преподавателей, ходили с опаской, особенно девчонки. Как-то в горах наша Людмила (а вот ее фамилия – это уже на моей совести) заметила в горах некое шевеление. Кабан ли это был или кто-то еще, а может быть, никого и не было, то нам не ведомо. Бедняга так бежала домой по пересеченной местности, что у нее носом хлынула кровь.

Кабан – это не только острые клыки, но еще и вкусное мясо. Решено было пойти на охоту. Подобралась группа товарищей, жаждущих провести ночь не в теплом спальнике, а в сыром и холодном лесу. Группу возглавил вооруженный лесник. Сидели под огромной орешиной (на снимке) до рассвета, но ничего не высидели. Справедливости ради скажу, что предпочел остаться в теплой избушке. На снимке изображена именно та орешина.

Утром охотники пошли в горы злые и не выспавшиеся. Забрались на теплый перевал, уютно расположились в кустах, спали, играли в карты. Отдыхали, одним словом. Подтянулся и я.

— Вот, — говорит, — мы с тобой на южном склоне. Видишь этот кустарник. Здесь могут быть кабаны. Они здесь днем отлеживаются. Здесь, здесь у них лежбища. Пойдем, поищем?

— А чего не пойти, пойдем, — согласился я. – А как будем искать?
— По следам, — отвечал Фарит.
— Ну, а если найдем? Если он того… на нас кинется? – осведомился я.
— Рэзать буду! — бодро всречал Фарит, и показал маневр, совершив кульбит в воздухе и поражая ножиком виртуального кабана в самое сердце, одновременно уклоняясь от смертельных клыков зверя.
— Веди, следопыт, — и мы двинулись под едкие, меткие и полные скепсиса замечания картежников.

Однако ходили. Лазали по кустам, Фарит честно шел на шорох. Двигался он впереди с ножиком, а я на отдалении с фотоаппаратом, всякий раз пристраиваясь к орешине и прикидывая возможный способ моментального на нее вознесения после того, как я сделаю исторический кадр растерзания поганой чушкой татарина. Нашли мы только лесника, проезжавшего на лошади по своим делам. Разговорились с ним «за жизнь», он не преминул продемонстрировать нам свои научные познания, сказав, что тополь по латыни «alba». И вправду, ствол у тополя белый.

А кабана мы так и не увидели. Видимо, нам в тот день сопутствовало счастье.