Росла жажда оперных представлений

Некую отдушину создал граф А. Д. Шереметев, открыв серию народных концертов по дешевым ценам и — на первых порах — по доступным программам, к тому же обязательно по воскресным и праздничным дням в дневные часы. Со временем вкусы интеллигенции и вожделения дирижеров стали исподволь влиять на программы. Это в некоторой степени снизило популярность концертов Шереметева среди широких масс. Исполнение трудного для восприятия вагнеровского «Парсифаля» или некоторых программ на французском языке, как и поставленная в каком-то саду «Принцесса Греза», не могло привлекать недостаточно подготовленного слушателя.
А. Д. Шереметев был дирижером весьма посредственным, но он нередко приглашал дирижеров со стороны. Не жалея средства на свое действительно культуртрегерское дело, Шереметев стал привлекать хороших солистов, затем и хор. В его концертах было исполнено огромное количество классических произведений — как оркестровых, так и оперных, ораториальных и кантатных.
Известная в то время благотворительница баронесса В. Н. фон Дервиз организовала на углу Среднего проспекта Васильевского острова и 12-й линии театр фон Дервиза. «Сидячих» билетов там продавалось пятьсот в партер и сто на балкон. Оперные отрывки и серьезные по программе концерты чередовались с художественными чтениями и утренниками для детей. За вход на чтения брали три копейки, имевшие, конечно, только символическое значение. Программы не продавались, снимать верхнее платье отнюдь не было обязательно. Стоимость билета на целую оперу была от тридцати копеек до двух рублей, но та опера кончалась к десяти часам, дабы трудящемуся люду нетрудно было утром вовремя поспеть на работу.Однако как ни росло количество кратковременных зрелищных и концертных предприятий, сколь разнообразны ни были их функции и формы, все это значительно отставало от потребностей быстро выраставшего количественно и духовно столичного населения. И в первую очередь росла жажда оперных представлений. Вопрос об открытии второго постоянного и обязательно с демократическим направлением оперного театра постепенно становился актуальным.
* * *
К девяностым годам XIX века перед русской общественностью со всей серьезностью встал вопрос о народных театрах. За исключением особо реакционных кругов и незначительной части духовенства, никто уже не спорил против того, что театральное представление призвано развивать ум и облагораживать характер. Но влияние того и другого общественного слоя еще давало себя знать, и в печати началась горячая дискуссия.
В борьбу активно ввязалось духовенство. Одни епархии в своих газетах утверждали, что театр в какой-то мере отвлекает народ от пьянства и от прочих мирских грехов, а поэтому с ним должно мириться. Другие настаивали на том, что православная церковь «не благословляет» театра.
Большое впечатление произвел опубликованный в печати разговор Л. Н. Толстого с артистом Т. Н. Селивановым, которому Толстой сказал: «Почему вы не ставите для народа Шекспира? Может быть, вы думаете, что народ Шекспира не поймет? Не бойтесь, все истинно великое народ поймет» («Театр и искусство», 1899).