Спектакль Театра музыкальной драмы был новаторским

У нас нет возможности даже коротко рассказать обо всех партиях, спетых С. Ю. Левиком. Остановимся прежде всего на Бекмессере.
Театр музыкальной драмы фактически открыл оперу Вагнера «Нюрнбергские мастера пения» для русской сцены. Постановка ее в театре Зимина, несмотря на отдельные артистические удачи, все же прочного места в репертуаре не заняла. После Театра музыкальной драмы оперу поставил и Мариинский театр (режиссер Н. Боголюбов, дирижер А. Коутс), однако этот спектакль, несмотря на участие талантливых исполнителей, не мог сравниться с предшествующим. Когда Лапицкий позднее пытался повторить собственную постановку (Киев, Москва), ему это не удалось. Спектакль Театра музыкальной драмы был новаторским; быть может, только музыкальная трактовка (дирижер Г. Шнеефогт) следовала немецкой традиции. Театрсоздал реалистическую, широкую и богатую деталями картину жизни старого немецкого города. Но, воссоздавая быт, он до предела обострил конфликт Закса и Бекмессера, олицетворяющих непримиримые, антагонистические позиции — творческую свободу, доброжелательность, молодость души и уважение к традиции (Закс), нетерпимость, злобу, зависть, рабское следование догме при непонимании живой природы традиций, педантизм и формализм (Бекмессер). Театр развернул яркое зрелище, мастерски решив одну из труднейших в мировой оперной литературе массовых сцен (финал второго действия), когда, разбуженные ночной серенадой Бекмессера, жители выбегают из домов и принимают участие в потасовке (Prügelscene), главной жертвой которой становится злосчастный Бекмессер. Этот музыкальный эпизод образует двойную шестнадцатиголосную фугу и требует сочетания безупречного вокального исполнения со столь же безупречно точной разработкой мизансцен. Тщательно разработанная и исполненная сцена драки производила впечатление абсолютной естественности.
В центре спектакля находились два образа — Закс (А. И. Мозжухин) и Бекмессер (С. Ю. Левик). Их имена во всех рецензиях называются рядом, и если иногда предпочтение отдается одному, то исполнителю Бекмессера. На такой оценке сходятся все писавшие — от В. Каратыгина и А. Римского-Корсакова до С. Свириденко, В. Коломийцова и А. Оссовского.
«Нюрнбергские мастера пения» — одна из самых популярных опер Вагнера. В ней выступали многие замечательные певцы. Немало было и отличных исполнителей партии Бекмессера. Этому персонажу сам Вагнер придавал особое значение: Бекмессер — собирательный образ всех его врагов, в том числе австрийского музыкального критика Эдуарда Ганслика. Наиболее известные немецкие и австрийские исполнители этой партии — от Хельцеля, певшего на мюнхенской премьере оперы (1868), и первого берлинского исполнителя (1870) Бассе до Ф. Фридрихса, К. Небе, М. Гейса и других, при всем отличии индивидуальности и внешних данных, трактовали партию сходно, подчеркивая самодовольство, самовлюбленность, чванство, тупость городского писаря. Известная русская вагнеристка С. Свириденко, превосходно знавшая байрейтскую и вообще немецкую традицию исполнения Вагнера, писала в рецензии, подписанной псевдонимом Лель: «Неуклюжий,неповоротливый, крупного сложения, в черной шапочке и с внутренним сознанием бюрократического величия, довольно близкий родственник тупого бургомистра из Лортцингова «Царя-плотника» — вот образ, воспоминание о котором вынесено мною из Берлинской королевской оперы» («Русская музыкальная газета», 1913, № 7).