Труппа Народного дома

Труппа эта играла в Народном доме, в зале, вмещавшем тысячу двести пятьдесят человек «а «сидячих» местах и примерно половину этого количества на «стоячих». Претенденты на «стоячие» места оплачивали вход в сад Народного дома десятью копейками с правом занимать место в променуарах театра. На «стоячих» местах можно было встретить и таких людей, как начинающий критик Б. В. Асафьев и как поэт А. А. Блок. Если первый, интересуясь музыкой, был стеснен в средствах и предпочитал платить за вход в оперу только гривенник, то второй это делал, можно думать, в целях наблюдения за восприятием неискушенными в массе зрителями оперного спектакля. «Сидячие» места занимала мелкая буржуазия и средняя интеллигенция. Для них опера Народного дома была единственным местом, где не надо было иметь пи фамильного абонемента, как в Мариинском театре, ни знакомства среди барышников при театральных кассах, ни выстаивать ночами в очередях, за исключением «больших дней», то есть спектаклей с участием именитых гастролеров. Летом билет можно было достать за полчаса до начала спектакля; зимой, когда оперные представления чередовались с драматическими, это было несколько сложнее, но все же одолимо.
Труппа Народного дома была «середняцкая». Правда, в ней начинали очень многие будущие знаменитости. Народныйдом был кузницей кадров для более солидных театров: петербургского Мариинского императорского театра, московского Большого и киевского городского театра. Но и самые голосистые и самые способные певцы в первые год-два практики обычно бывали сценически беспомощны и могли привлекать внимание только свежими — нередко чудесными — голосами.
Оперные спектакли Народного дома большей частью выглядели серыми даже по сравнению с не очень удачными в некоторых случаях .киевскими. Большинство исполнителей составляли либо зеленая молодежь, либо опытные, но уже «обветшавшие» певцы. В хоре тоже были не слишком голосистые люди, особенно среди альтов. В оркестре было немного высококвалифицированных музыкантов, но дирижеры — даже опытные, как В. И. Зеленый и B. Б. Шток,— не имели достаточно времени для работы и шлифовки мало знакомого материала.
Репертуар был огромен — больше пятидесяти опер. Его все время поддерживали, потому что гастролеры, как правило, только за восемь-десять дней до приезда сообщали названия тех спектаклей, в которых им хотелось выступить, и труппа должна была с двух-трех репетиций их возобновлять. Л. М. Клементьев требовал «Нерона» и «Трубадура», Н. А. Ростовский и балерина О. И. Преображенская «Роберта-Дьявола», Эудженио Джиральдони «Джоконду» и т. д.
Первые спектакли, которые мне довелось увидеть, произвели на меня неприятное впечатление, хотя в них наряду с гастролерами участвовали будущие отличные тенора Е. Э. Виттинг и К. С. Исаченко, многоопытные певицы С. И. Тимашева, А. Суровцева и т. д. От «Севильского цирюльника» до «Чародейки» и от «Травиаты» до «Садко» все казалось только вчера и кое-как сколоченным, хотя премьеры этих спектаклей в свое время получили в печати неплохие отзывы. Объяснялось это помимо всего прочего текучестью состава, участием пришельцев на один-два спектакля, спешкой неопытной молодежи, стремившейся «набить руку», «овладеть репертуаром» и т. д. Основной состав, особенно дирижеры, был перегружен сверх всякой меры.