Части первой симфонии.

Остановимся вкратце на остальных частях. Вторая часть—венский вальс, заразительно бодрый, построенный, однако, не на мелодическом изяществе, но на стихийной силе ритма; в идиллическом трио как бы возрождается Шубертовский лэндлер. Ход симфонии резко меняется с третьей части; идиллия исчезает, обступающий одинокого юношу-подмастерья мир оскаливается гримасой; следует знаменитый, нами уже упоминавшийся «Траурный марш в манере Калло»—ханженская, лицемерная, страшная и ядовитая музыка. За ним—исступленный финал драматического характера, полный контрастов, с неистовствующей медью.

Финал по музыке неровен; двадцативосьмилетний возраст композитора дает себя знать. Лучшее в нем—длинная певучая кантилена побочной части. Удачно вводятся реминисценции из первой части. Однако, есть места судорожно захлебывающиеся, бесформенно экстатические, где конструкция разрывается. Конец симфонии—грандиозный апофеоз торжествующей молодости. Герой (не в програмно-литературном смысле, но в духе «героя» из III или V симфонии Бетховена) на этот раз из схватки с темными силами мира выходит победителем.

Заметим, что финал симфонии по протяжению равен чуть ли не всем первым трем частям вместе взятым и является не формальным завершением симфонии (как у Бетховена, где действие решается по существу в первой части: примеры—III или VII симфонии), но кульминационным пунктом действия. Именно в финале решаются судьбы симфонии. Это перенесение центра тяжести с первой части на финал является—как установил Пауль Беккер в своем большом аналитическом исследовании «Симфонии Густава Малера»—одним из основных законов конструирования Малером симфонии. С развернутым финалом мы встретимся и дальше—II, VI, VIII симфониях и «Песни о земле».

Мы умышленно остановились подробней на первой симфонии Малера. Несмотря на ее раннюю дату, в ней уже совершенно отчетливо видны черты новой мелкобуржуазной симфонии, создаваемой Малером в конце XIX века. Эти черты становятся более выпуклыми в последующих симфониях.