Метнер делился своими планами с братом

Нелегко далось Метнеру его признание. Именно в Германии он надеялся встретить понимание, если не радушие. И не встретил. Записи о рухнувших планах можно найти едва ли не в каждом письме той поры. «Очень для меня неожиданно отношение ко мне представителей Российского музыкального издательства и вообще всего «российского» за границей» , — признавался Метнер Рахманинову, чье внимание всегда было истинно дружеским и рыцарским.
Еще в 1920 году Метнер получил от Рахманинова известие о планировавшейся для него Стейнвеем концертной поездке по американским городам. Пришедшее вслед за тем письмо фирмы «Стейнвой и сыновья» официально подтверждало это приглашение, что, по признанию Метнера, его «очень ободрило в …решении ехать за границу» .
За рубежом Рахманинов не раз прилагал настойчивые усилия, чтобы помочь Метнеру. Причем речь шла не только о поддержке моральной, хотя и ее значение трудно переоценить . Так, получив четыре новых сочинения Метнера, Рахманинов пишет их автору: «Они все мне, конечно, поправились, главным образом некоторые песни. Песнь «Вальс» в f-moll я считаю совершенно гениальной. Вы мне доставили много радости этими новыми сочинениями, и я повторяю то, что я Вам говорил еще в России: «Вы, по моему мнению, величайший композитор нашего времени»» . Приехав в Берлин, Метнер делился своими планами с братом: «…Более одного сезона в Америке я вряд ли выдержу <…>. Думаю, что Рахманинов меня хорошо знает,и надеюсь, что тот контракт на будущий сезон, который он в настоящее время вместе со Стейнвеем вырабатывает для меня и который я, вероятно, вскоре получу, будет более подходящим для. меня…» .
Метнер, однако, еще долго не получал упомянутого контракта. Лишь благодаря участию Рахманинова дело, хоть и с трудом, подвигалось. «…В Америке в настоящее время такое перепроизводство музыкальных сил, — писал Рахманинов Глиэру, — что новому человеку почти нет никакой надежды сколько-нибудь прилично устроиться. Для примера могу указать Вам на Метнера. Почти два года я стараюсь устроить для него ангажемент у какого-нибудь импресарио, но старания мои остаются безуспешными. Кстати, Метнер писал мне, что и в Германии очень трудно получить ангажемент» .
Эти строки были написаны в начале апреля 1922 года, а спустя две недели Метнер писал брату: «С нетерпением жду приезда Рахманинова. Это моя последняя и главная надежда в смысле концертной деятельности» .
Встреча с Рахманиновым в июне 1922 года была вынужденно краткой, по самой светлой страницей жизни Метнера в ту трудную пору.
Мысли Метнера все чаще обращались к Москве. Когда после смерти А. Никиша все же было назначено в Берлине исполнение Первого концерта, Метнер писал брату: «С тоской вспоминаю наше последнее выступление в Москве — здесь мне придется на днях играть мой Концерт с Померанцевым в обстановке и условиях, далеких от того, что было в Москве» . Исполнение не удовлетворило автора, хотя Ю. Померанцев и был учеником Никиша. «Была всего одна хорошая репетиция и другая короткая и спешная, так как Померанцеву надо было репетировать и другое», — вспоминала А. М. Метнер. «И разумеется, вечером исполнялся Концерт для фортепиано с «аккомпанементом» оркестра, тогда как в Концерте Метнера оба эти инструмента — равноправные члены» .