«МОЛЧАНИЕ», «АЛАСТОР», РОМАНСЫ

Весной 1914 года Мясковский закончил «Трагическую» (так он называет ее в дневнике) Третью симфонию.Органичнее прежнего композитор влил в форму симфонии глубоко эмоциональное содержание. Стесняясь этой эмоциональности, скрывая волнение под привычной маской насмешки над собою, он писал Держановскому:
«Третью симфонию вчера кончил и, по мнению Ив. Ив. Крыжановского, почти потрясающе. Правда, кода вышла весьма чувствительно — со слезой! У меня в заключении некая погребальная песнь — вероятно, моей плачевно заканчивающейся музыкальной карьере, и там такие вздымания дланей и рыдания, что все нежные сердца перевернутся… Ах, какой я там мещанишка! Ну, да хорошо, что симфония кончилась». (Из письма Н. Я. Мясковского к В. В. Держановскому от 12 апреля 1914 г.)
Обстоятельные отзывы о ней появились после первого исполнения (1915), но они входят уже в иную — военную полосу жизни композитора. Из Лондона, где Прокофьев вел переговоры с С. П. Дягилевым о написании балета для его труппы, пришло одобрение:
«…Поздравляю Вас, если кончили симфонию. Она у меня отлично осталась в памяти и я о ней высокого мне- ния. Это не комплимент. Отличная вещь». (Из письма С. С. Прокофьева к Н. Я. Мясковскому от 25 июня 1914 г.)
Почти одновременно с симфонией была задумана, но раньше написана, в 1912 году, Вторая соната для фортепиано (одночастная). Б. В. Асафьев расценил ее позднее как самое яркое и характерное для Мясковского камерное сочинение его довоенной поры, отметив органическую стройность и одухотворенность сонаты, освобождение художника от штампа обязательных фигурации и окостеневшей имитационной техники.
К этим же годам относятся двухчастная соната для виолончели и фортепиано и несколько романсовых циклов (всего между 1903 и 1914 годами написано и включено автором в череду опусов 50 романсов и «сюита» для голоса с фортепиано «Мадригал» — на текст пяти стихотворений К. Бальмонта).
О лежащей в основе многих вокальных произведений тех лет страстно экзальтированной сосредоточенности, о характерном уже именно для романсов Мясковского «суровом и дисциплинированном эмоционализме» писал впоследствии Б. В. Асафьев. Интересны первые впечатления от его виолончельной сонаты и романсов Ю. Д. Энгеля — известного московского критика, умеренно консервативного по музыкальным симпатиям, но чуткого и доброжелательного:
«Музыка его сонаты, держась старых фарватеров, нигде, однако, не впадает в трюизмы. Она красива, плавно льется и развивается, но главное ее достоинство — прочувствованность, способность говорить от сердца к сердцу. В ином роде романсы Мясковского (на слова В. Иванова и 3. Гиппиус). Здесь он, сохраняя все ту же искренность и теплоту, пускает в ход уже более изысканное, модернистское письмо. Но чувствуется, что и эта изысканность пережита, а не только придумана композитором; не покидает его и тяга к мелодии. И не- которые вещи в этом роде прямо превосходны. Например, «Пан и Психея», с изящными поворотами мелодии и очень характерными штрихами в аккомпанементе; «Внезапно» (в духе «Без солнца» Мусоргского) и особенно «Круги», в которой Мясковский предстает пред нами лириком, способным трогать поистине глубоко». (Из рецензии Ю. Д. Энгеля, 1914 г.).
Лучшей исполнительницей вокальных сочинений Мясковского была выдающаяся камерная певица Е. В. Колосова, жена В. В. Держановского. Ей композитор прочил партию и в задуманной им опере.