Мясковский сам относился к кантате с нескрываемым чувством авторской симпатии

В зловещем подобии сна — вводят слушателя в атмосферу зловещей тишины осажденного города, прерываемой вспышкой ночного боя: Сирены зовут на посты,
И бомбы свистят над Невою,
Огнем обжигая мосты. После короткой оркестровой интермедии (тема Кирова) следует рассказ хора о Кирове, близкий по своей выразительности балладам Шумана («Два гренадера») и Глинки («Ночной смотр»). Под грохот полночных снарядов
В полночный воздушный налет
В железных ночах Ленинграда
По городу Киров идет». (Из книги А. А. Иконникова «Художник наших дней Н. Я. Мясковский».)
«…К кантате в музыкальных кругах отнеслись сдержанно и даже, пожалуй, неодобрительно. Я не мог разделить такого отношения к этому сочинению, которое и сейчас считаю большой удачей Мясковского, имеющей принципиальное значение для нашей музыки. В нем интересно сплетение (притом очень органичное!) симфонических принципов с принципами массовой песенности. Я уж не говорю о том, что музыка кантаты очень образна и великолепно воплощает тему сурового, напряженного, стойко преодолевающего все огромные трудности борьбы героического Ленинграда. Мясковский сам относился к кантате с нескрываемым чувством авторской симпатии и был огорчен тем, как она была воспринята в кругу его собратьев по искусству. Он подарил мне экземпляр клавира с надписью: «Дорогому Дмитрию Борисовичу — единственному, кто не отверг этот опус»». (Из статьи Д. Б. Кабалевского «О Н. Я. Мясковском».)
Между тем пришла пора возвращаться. Советская Армия начала контрнаступление под Сталинградом, близился решающий перелом в ходе войны.
«Высокогорное расположение Фрунзе, вредное для его больного сердца, плохие условия работы, наконец поступающие из Москвы сведения о возможности реэвакуации побудили брата начать хлопоты о вызове его с семьей в Москву… 16 декабря [1942 года] мы наконец вернулись домой… Невзирая на всякие житейские трудности и неудобства (холод в квартире, скудное в первое время питание, отсутствие света как раз в нужное для работы время), брат немедленно по приезде включился в общую музыкальную жизнь и в работу…
Постепенно жизнь в Москве стала входить в свою колею. Начались многочисленные концерты, прослуши-
вания в Союзе композиторов и Комитете по делам искусств новых сочинений, привезенных композиторами из эвакуации…
В 1944 году был торжественно отмечен юбилей Римского-Корсакова, позднее — юбилей Чехова, затем была проведена юбилейная сессия в честь 60-летия Б. В. Асафьева. Как член комиссий брат принимал живое участие во всех этих начинаниях. Работой он был загружен до отказа…» (Из воспоминаний В. Я. Меньшиковой, В. Я. Яковлевой и Е. Я. Федоровской «Памяти брата».)
В 1943 году Мясковский пишет Двадцать четвертую симфонию, посвященную памяти В. В. Держановского (умер 19 сентября 1942 года), и один из лучших своих струнных квартетов — Девятый.