Мясковский влиял на развитие незаметно

Хорошо помню, как Николай Яковлевич оценивал новое сочинение. Для него было чрезвычайно важно узнать прежде мнение самого студента, (с этого он нередко начинал свой разбор произведения. Он уважал мнение студента, даже если был с ним не согласен. Постепенно мысль Николая Яковлевича проникала «в глубь» композиции, схватывая все ее особенности. Он не признавал «гладких», ловко скроенных произведений, написанных по инерции и лишенных свежей мысли. Даже в самой небольшой пьесе он прежде всего искал, в чем выразилась индивидуальность студента. Шероховатости письма, неизбежные в стадии роста и формирования композитора, его не пугали. Мясковский обладал редкой для педагога способностью просто, убедительно, конкретно говорить с молодым композитором о таких глубоких и важных вещах, как идейная направленность творчества, соотношение содержания и формы.

На уроках Николай Яковлевич высказывался скупо, даже как-то робко. Но студенту нужно было здесь быть начеку, схватывая самые незначительные, казалось, замечания.
— Вот здесь у вас форма что-то… — Николай Яковлевич всматривался в ноты, потом вдруг добавлял. — Впрочем, может быть, я ошибаюсь…
И шел дальше. А студенту нужно было держать ухо востро: раз Николай Яковлевич задумался, значит, что-то здесь неладно…
Николай Яковлевич знал, что молодому художнику R стадии формирования таланта присуща особая чуткость, ранимость. Вот почему он был так тактичен, осторожен в обращении с молодыми композиторами… Мясковский влиял на наше развитие незаметно, исподволь. Ему важно было распознать индивидуальность студента, открыть Для себя свойства его таланта, и тогда он развивал все лучшее, что было заложено в ученике. Не случайно из класса Мясковского вышло столько различных композиторов». (Отрывок статьи А. И. Хачатуряна «Из воспоминаний».)
Очень существенны наблюдения В. Г. Фере. Они дорисовывают образ Мясковского-педагога, метко выделяя черты художника-симфониста, неизменно ищущего в музыке, хотя бы ученической и незрелой, не отдельные подробности, удачные или негодные, а закономерное, органическое развитие:
«Николай Яковлевич не любил слушать произведения по небольшим отрывкам, предпочитая знакомиться с ними в целом, например, целую часть сонаты или ее значительный раздел (экспозиция, разработка). Поэтому если кто-либо из нас успевал сделать слишком мало, то показывал лишь тот, кто сделал больше… Знакомясь с произведением своего студента, Николай Яковлевич редко садился с ним у рояля. Обычно он усаживался в свое любимое кресло, порой закрывал глаза, чтоб ничто не мешало ему внимательно и сосредоточенно слушать. Иногда он просил снова повторить сыгранное произведение. После этого он выносил свое суждение. И здесь нельзя было не поражаться точности его «диагноза». Его замечания, так сказать, били в точку. Они всегда оказывались неопровержимо верными, хотя и были лаконичны. При этом Николай Яковлевич редко вникал в детали изложения, гармонических подробностей и т. п. Его интересовал в первую очередь тематический материал, его использование и развитие и общая архитектоника произведения.