Больно наблюдать

Волновал Глазунова и П. Б. Рязанов — талантливый композитор и педагог. В конце концов Александр Константинович преисполнился страхом за судьбу музыкального образования вообще.
Но не в осуждение тяжело болевшему А. К. Глазунову будь оказано, страхи его были преувеличенными. Потому что «при всем при том» консерватория продолжала функционировать нисколько не хуже других учреждений искусства.
Для заключения рассказа о своих отношениях с великим композитором считаю возможным опубликовать впервые полностью одно из писем Александра Константиновича: упоминаемых в нем людей уже нет в живых, а факты за истекшие годы стали достоянием истории.«9 ул. Лемуан, Булонь на Сене.Многоуважаемый Сергей Юрьевич!Письмо Ваше получил и должен признаться, что вопросы, в нем затронутые, ставят меня в несколько щекотливое положение, вследствие чего я не сразу ответил.Вы знаете, что я высоко ценил Вас, как талантливого артиста, но, к сожалению, этого чувства я не мог разделить по отношению к учреждению, в котором Вы выступали.
Прежде всего мне, как директору консерватории, было больно наблюдать то предпочтение, которое отдавала Музыкальной драме дирекции РМО, заключившая контракт в ущерб интересам консерватории. Ввиду того что театральный зал предоставлялся Драме для репетиций с 11 до 3-х часов дня, консерватория теряла лучшее время для занятий своим оперным классом. На этой почве постоянно бывали трения между И. В. Ершовым и администрацией Муз. др., о которых и теперь неприятно вспоминать [1].
Постановка опер, несмотря на некоторые хорошие детали, в целом меня мало удовлетворяла. Погоня за дешевым реализмом, напр., замена партии Зибеля в «Фаусте» мужчиной, появление одновременно двух монахов в «Каменном госте» во избежание монолога, наконец, постоянная суетливость на сцене, мешающая слушать музыку, — все это казалось мне ненужным и вредило впечатлению.
Что касается чисто музыкальной стороны, то ее окончательно доконал упоминаемый Вами М. А. Бихтер (хороший музыкант), попиравший в силу якобы убеждений законы логики и только затруднявший работу исполнителей — солистов, хора и оркестра, в большинстве случаев весьма доброкачественных.
Согласитесь сами, что все мои соображения не годятся для печати: я их излагаю в ответ на Ваш вопрос в частном письме на Ваше имя.
Здоровье мое в этом году расстроилось, и я более трех месяцев вожусь с больной правой ногой. Началось с опухоли, потом появилась довольно мучительная экзема, ранки стали было заживать, по схватки на почве подагры и невралгии не прекращаются. Двигаться можно, и даже при ходьбе боль уменьшается, но я сильно утомляюсь,— Вся моя надежда на летнее лечение в курорте.