Императорские театры

К началу 1921 года можно было говорить о почти полной стабилизации учреждений искусства. За исключением, кажется, цирка, театра оперетты и двух-трех маленьких коллективов все было национализировано. Бывшие императорские театры стали государственными академическими, некоторые другие — коммунальными, какие-то стали предприятиями коллективными, были найдены различные формы объединений, и буквально вся актерская масса была занята работой. Одни были устроены лучше, другие хуже, жизнь вообще была трудна, но ни в чем актерство не чувствовало себя хуже других слоев населения.
Новая экономическая политика сразу выдвинула вопрос о самоокупаемости театров. Первые же подсчеты показали, что нужна срочная и жесткая переквалификация членов Рабиса и отсев всех тех людей, которые пристали к искусству в период гражданской войны, когда, с одной стороны, никакое предложение не могло удовлетворить спрос пропагандистских учреждений, а с другой — казалось, ни одна профессия не давала таких возможностей в смысле заработка, как причастность к искусству.
Началась трагедия сокращений. Внутри коллективов «ветеранами» был принят простой способ: люди сокращалисьне в зависимости от их способностей, а от времени поступления в данную труппу. Этот порядок был даже санкционирован правлением Облрабиса, и я хорошо помню, как я скрепя сердце своей собственной рукой предписал ГАТОБу уволить незадолго до того по моей же рекомендации принятого талантливого режиссера…
Настоящая катастрофа свалилась на головы эстрадных артистов. Главным применением их сил были концерты между сеансами в кинотеатрах. Между тем кинотеатры— и государственные и сданные «красным антрепренерам» в аренду — заявили, что большие концерты им не нужны, что им полчаса достаточно одного-двух исполнителей. К тому же они добились права самим приглашать артистов.
Те самые «хозяева» и администраторы кинотеатров, которые все время требовали номера «поживее, да повеселее», вдруг стали доказывать, что дивертисмент не только не нужен, но, по существу, несет вред, развращает неискушенного зрителя, прививает ему скверный вкус и ложные представления о театральном искусстве. И профсоюзной газете Рабиса приходилось разъяснять самые азбучные истины, что программа программе рознь. Посредрабису пришлось отбирать лучшие номера и давать пм преимущество перед другими.
Началась жесткая переквалификация, которая все больше и больше выявляла людей, пришедших на эстраду по каким угодно показателям, кроме талантливости. У каждого из организаторов того или иного цехового союза, составы которых впоследствии вошли в Рабис, начались угрызения совести: почему в период стихийного увлечения искусством как средством пропаганды мы не боролись с совершенно непомерными требованиями па работников искусства со стороны учреждений, когда они могли обходиться и без собственных трупп? Трудно, ах как трудно было на этом участке! Страшно вспомнить, на какую халтуру мы наткнулись, когда на основании постановления IX съезда Советов об участии профсоюзов в проведении новой экономической политики Сорабису пришлось заняться чисткой этих авгиевых конюшен!