Оркестр Русского музыкального общества

Царское правительство было, однако, не очень щедро на субсидии культурно-просветительным учреждениям, и многократные обращения дирекции и Русского музыкального общества ни к чему не привели. В таком виде зал просуществовал до 1912 года, предназначаясь для ученических спектаклей консерватории и для случайных оперных трупп, которые не ставили перед собой сложных художественных задач.Когда Лапицкий начал осуществлять слой проект, консерватория сделала еще одну попытку добиться помощи от государства, но успеха не добилась.
Между тем Глазунову очень хотелось, чтобы проект Лапицкого был воплощен в жизнь. Он понимал, как важно для воспитания молодежи иметь в стонах консерватории постоянный, к тому же новаторский, русский театр. Кроме того, Лапицкий внес и такое предложение: оркестр Русского музыкального общества (РМО) может быть взят театром на постоянное жалованье и, несколько увеличенный в составе, будет в состоянии обслуживать концерты РМО. Весь же состав вокального факультета он планировал включить в оперный хор, предполагая сделать этот факультет источником молодых кадров театра, так как хотел создать труппу, состоящую, по возможности, из одной молодежи.
Мысль превратить учащихся консерватории — потенциальных солистов — в хористов вызвала волнение в профессорской среде. Педагоги боялись, что преждевременная ежедневная работа, более или менее сплошное форте, свойственное в те годы большинству оперных хоров частных антреприз, старавшихся громким пением прикрыть количественное убожество хоровых коллективов, и, наконец, неминуемое нарушение обычного графика занятий в периоды напряженных репетиций сорвут необходимую учебную работу с молодыми вокалистами. Но неожиданно для всех Александр Константинович дал согласие на этот опыт. Он заявил, что пение в хоре может быть только полезным.
Серьезные намерения руководителя театра и намечаемое приглашение таких прекрасных музыкантов, как М. А. Бихтер и Георг Шнеефогт, внушали уверенность, что обычного крика в этом театре допущено не будет. Пение же в хоре приучает к дисциплине, к чувству ритма.
Намерение Лашщкого обязательно ввести в круг занятий труппы ритмическую гимнастику по системе Далькроза особенно привлекало Глазунова благодаря той роли, которую она может сыграть в развитии музыкальности у певцов.
Благожелательное отношение Глазунова к новому театру было хорошо известно, и когда он пришел поздравить труппу со сбором, то был встречен бурной, долго не смолкавшей овацией: больше половины труппы составляли питомцы Петербургской консерватории.Однако вернемся ненадолго в Киев. Как я уже говорил, симфоническую музыку и отрывки из балета А. К. Глазунова там играли нередко, и имя композитора мне было хорошо известно. Портретов же его я либо не встречал, либо в памяти не фиксировал. Но вот в 1909 году я приезжаю в Петербург и начинаю выступать в опере Народного дома. С лета часть хора и некоторые солисты приступают к постановке оперы Н. А. Римского-Корсакова «Золотой петушок».