Разговор о солистах академических оперных театров

Дело дошло до того, что в этот вопрос пришлось вмешаться наркому просвещения А. В. Луначарскому. Он выступил со статьями, в которых объяснял, что стремление к идеологически близким сюжетам и враждебность к неприемлемой идеологии совершенно закономерны. Естественны и усиленные поиски современных и близких современности тем. Но произведений на современные темы пока нет. Мы не должны разрушать старой культуры и не должны забывать о том, что коренной ломкой произведения мы отрываем ого от автора, приводим к фальши. Нет жанра, кроме порнографии, нет идеи, кроме контрреволюции и других реакционных направлений, которые мы должны исключать из репертуара. Ничего страшного пот даже в пьесах, рассчитанных на веселое времяпрепровождение, как ничего (Плохого нет в том, что классика иногда возрождается в ее первозданном, с нашей точки зрения, даже архаичном или музейном виде, знакомя современного зрителя с историей искусства. То, что не вредит нашей идеологии, имеет право на существование.Статьи А. В. Луначарского производили впечатление холодного душа на чересчур горячие головы, но многими забывались в практической деятельности, как забывалось и то, что почти весь конструктивизм постановок был во многом результатам бедности в материалах, финансовых возможностях, результатом темпов подготовки спектаклей первых трех-четырех лет после революции, когда первостепенное значение имели агитационные задачи, когда что показать было важнее, чем как показать.
Нелепо было бы также отрицать, что новая режиссура видела в конструкциях некое поступательное движение искусства в ногу с индустриальным веком. Впервые в опере появились вертящаяся сцена, металл и стекло, кино и радио, впервые началось дерзкое деление больших картин на множество эпизодов, многое в этой области делалось с большой изобретательностью и с большим вкусом, но зритель оперного театра всерьез всего этого не принимал и снисходительно допускал именно в силу соображений экономики. Как только острый период всяких нехваток прошел, оперные театры не рисковали больше казаться бедными. Этого не следует забывать при суждении о двадцатых годах.
Разговор о солистах академических оперных театров я должен начать с объяснения, почему я много места посвящаю одним исполнителям и мало другим.
Наслушавшись многих певцов — выдающихся и посредственных, я выше всего ценил и ценю людей, исполнение которых вдохновляется глубиной интерпретации, короче, людей талантливых. Ровная душевная настроенность (самых корректных певцов с прекрасными голосами, лишенными эмоционального вибрато, увлекает меня меньше. Я таким певцам воздаю должное, знаю, что в подавляющем большинстве случаев они гарантируют высокий академизм исполнения, я преклоняюсь пред их мастерством и культурой. Но если певец не вызывает волнения, сопереживания, если я, прослушав с ним спектакль, не спешу с кем-нибудь поделиться пережитой радостью и после спектакля спокойно засыпаю, то, как бы я ни восхищался мастерством такого певца, я ему душу свою не отдаю. Воздав ему должное, я перехожу к тем, кто своим исполнением захватывает, потрясает мою душу, пугает иумиляет меня, — короче, заставляет жить с ним во время его исполнения, вспомнить о нем завтра и послезавтра и снова и снова бегать его слушать.

Ваше мнение...

Рубрики