Состав сопрано в Мариинском театре

Такова моя натура, такова моя душевная темперация, но, даже порой осуждая себя, я иначе чувствовать не могу.
Со мной можно сколько угодно не соглашаться в спорах, нетрудно, вероятно, обнаружить в моих суждениях ошибки, но в несправедливости прошу меня не обвинять: я ведь не историк, я только мемуарист, имеющий право говорить о своих личных симпатиях.
С этой оговоркой перехожу к рассказу о солистах академических театров.
Состав сопрано в Мариинском театре был. велик и разнообразен.
Фелия Литвин пользовалась огромной популярностью во всей Европе, она привлекала всех — от антрепренера Рауля Гюнцберга в маленьком Монако до вагнеровских сезонов в Байрете и крупнейших оперных празднеств в Англии и Франции, поэтому постоянного места в Мариинском театре она не занимала. Но она часто гастролировала в Петербурге, украшала своим участием вагнеровские спектакли, изредка пела с Ф. И. Шаляпиным в «Юдифи». Эта певица в течение нескольких десятилетий не имела соперниц во всем мире ни по голосу, ни по музыкальной выразительности, ни по вдохновению, ни по неповторимой требовательности к себе.
Не редко, но и не слишком часто выступала на Мариинской сцене московская певица Наталия Александровна Ермоленко-Южина. Эта артистка на моей памяти имела лучший среди русских певиц голос после Литвин: большой, сильный, красивого тембра, сочный, насыщенный красками. Все остальное не стояло на такой же большой высоте, но голоса, подобные голосу Ермоленко-Южиной, заставляли и слушателей и критиков благосклонно принимать исполнение таких певцов в целом.
Однако не гастролеры составляли основную рабочую группу театра.
Ответственным драматическим сопрано была Марианна Борисовна Черкасская. Великолепный, большой мощи голос позволял ей петь любую (сильную сопрановую партиюплюс меццо-сопрановую Ортруду в «Лоэнгрине». Большая музыкальность, прекрасная память, прекрасная манера пения, звонкие, как колокол, низы, отличная школа, приобретенная у Ферни-Джиральдони, достаточные актерские способности, наконец, «изюминка» таланта во всем, что бы Черкасская ни делала,— таков был художественный багаж этой певицы. Феврония в «Китеже» и Венера в «Тангейзере», Аида и Тамара («Демон»), Милитриса («Царь Салтан»), Миранда («Миранда» Н. П. Казанли), Лиза и Брунгильда («Валькирия») и т. д. и т. п.— все было талантливо, эмоционально, все оправдывало положение настоящей примадонны в Мариииском театре. Если бы не относительно рано испорченная небольшой полнотой фигура, можно было бы два с лишком десятка лет говорить и о внешне безупречном воплощении создаваемых певицей образов.
Достойной заместительницей Черкасской была Марта Генриховна Валицкая, хотя и не такая яркая индивидуальность, но тоже обладательница выдающегося по красоте и силе голоса, основательно пострадавшего, правда, от подготовки партии Электры в одноименной опере Рихарда Штрауса и единственного выступления в ней.