Товарищ Урицкий

На бланке Союза городов было написано дословно: «Отдел помощи военнопленным командирует в Скандинавию заведующего отделом такого-то с женой такой-то сроком по конец августа». И подписал бумажку… сам же заведующий. Не прошло и часа, как у меня появилась красная паспортная книжка. А секретарь сказал:
— Товарищ Урицкий пожелал вам счастливого пути и просил в день возвращения ему позвонить. Просил не забыть наклеить карточку на паспорт и пойти в датское посольство за визой. Билеты на пароход сейчас принесут.
10 июля мы выехали в Стокгольм, вечером 28 августа вернулись. 29-го утром я позвонил М. С. Урицкому и получил приглашение на 30 августа в три часа, «нет, в четыре, а то даже ближе к пяти, толпа схлынет». 30 августа утром М. С. Урицкий был убит подлым эсером.Не успел я прийти в себя после дороги, как мне позвонил молодой, начинавший тогда выдвигаться театральный рецензент Е. М. Кузнецов и попросил дать в «Вестник литературы, искусства и театра», в котором он активно сотрудничал, путевые заметки. Шестинедельное пребывание в нейтральной Скандинавии в конце войны государств Антанты с агонизировавшей, но не сдававшейся Германией позволило мне накопить большое количество наблюдений. И я был рад предложению ими поделиться.
Стокгольм, Упсала, Копенгаген, Херсеред (где будто бы находится могила Гамлета), Шарлоттендлунд были переполнены двумя разновидностями отщепенцев человеческого рода. Первую группу составляли шпионы всех мастей и видов с их подвидом — комиссионерами и маклерами, торговцы оружием. Встреченный в любом кафе пли ресторане немец горевал, что он больше не может продавать вышедшей из войны России шведское оружие или амуницию. Торговцы оружием разговаривали громко И нагло, нисколько не опасаясь шнырявших по всем углам и присаживавшихся как бы невзначай к любому столику шпионов. Другую группу составляли эмигранты, удравшиеиз Советской России со страху перед Октябрьской революцией. Эти жили в твердой уверенности, что большевистская власть будет свергнута подготовлявшейся на 9 сентября 1918 года интервенцией и они вернутся к своим фабрикам и банкам. В срок «9 сентября» верили так твердо, что падение «керенок» во второй половине августа было заторможено. По существу, это обстоятельство — торговля валютой свергнутого режима — было лучшим доказательством политической слепоты банкиров и коммерческих дельцов. И тем не менее вам на каждом шагу советовали скупать ассигнации царского и Временного правительств или даже просто предлагали их как разменную монету. Поскольку тем для наблюдения в области искусств летний Копенгаген предлагал мало, а валютный вопрос меня не интересовал, я уделял много внимания незнакомому мне быту датчан.