Хозяин спектакля все же я

Разговор c Самосуду много лет спустя, когда услышал в его исполнении после кощунственно исковерканных А. И. Пиотровским и Э. О. Капланом «Мастеров пения» и еще страшную мейерхольдовскую «Пиковую даму», испорченную в какой-то мере по его инициативе, при его попустительстве и даже помощи.
— Ну, это другое дело. Тут эксперименты, которые принесут театру большую пользу. Они заставляют артистов шевелить не только мозгами, но руками и ногами. Эти новаторы их часто злят, возмущают, а потому будоражат, заставляют думать. И потом, что греха таить, при всех Капланах и Мейерхольдах хозяин спектакля все же я. Иногда я иду кое на что скрепя сердце, но умом подчиняя сердце, а не из послушания, не спустя рукава. Ведь многие дирижеры перестали смотреть на сцену, отмежевываются от нее (он назвал несколько имен), а я — нет, я иду на риск, на грех, на преступление, как вы сказали, но в расчете, что даже насилие над спектаклем — в ряде случаев приносит пользу.
Постановка «Луизы» явилась, по существу, первым самостоятельным шагом С. А. Самосуда. Он принял оперу, он первый ставил ее в России. И одержал большую художественную победу, которая окрылила его на дальнейшее ответственное руководство театром, впоследствии получавшее почти неизменно высокую оценку как музыкальной общественности, так и массового зрителя.
Самосуд много работал. Думается, что, не владея фортепиано, он нелегко усваивал материал и заучивал партитуры во время многочисленных репетиций. В отличие от других дирижеров Самосуд был способен разучивать оперу с оркестром, да и с солистами буквально месяцами. У него все, до мельчайших деталей, было заранеерассчитано, распланировано. Он во всех смыслах был первоклассным педагогом, что блестяще доказал и в годы работы со студенческим оркестром консерватории. Подвигался он вперед медленно, зато очень твердыми шагами. И во всех областях: в овладении дирижерской техникой, в изучении драматургии произведения, сценической задачи в целом, каждого образа в отдельности.
Самосуд всегда считал себя, то есть дирижера, «хозяином спектакля», ибо он не принадлежал к дирижерам, которые принципиально устранялись от режиссерской работы, Это проявлялось не только в его воздействии на режиссуру оперных спектаклей, но и четко декларировано им в не оставляющем повода для разночтения заявлении. «Взаимодействие драматурга, композитора, дирижера и мастеров-исполнителей способствует созданию полноценных советских спектаклей — опер и балетов.