Еда стала поперек горла
5 января 1925 г.
Нью-Йорк
Я даром пообедала. Вот ужас! Просто украла обед… Были мы с Сванами в музее, и, проголодавшись, пошли вниз в ресторан здесь же в музее. Там все прислуживают себе сами. Входят в загородку с одной стороны, берут поднос и, двигаясь мимо прилавка, спрашивают у туг же стоящих поваров что угодно, и выходят обязательно (чего я не знала) из противоположного конца, где касса, и расплачиваются. И вот каждый из нас пошел со своим подносом, но я забыла захватить хлеб и вернулась со своей порцией назад и тут же вышла. Теперь выходят Коля со Сванами, и я спрашиваю: «А за меня заплатили?» — Нет! И Коля хочет идти платить. Тогда Сваны встревоживаются и говорят, что это невозможно и что тогда они всю нашу компанию заподозрят, что никто не заплатил, и еще приводили множество американских доводов и ни за что не хотели допустить этого. Коля настаивал. А у меня еда стала поперек горла, так как еще не в привычку так снискивать себе пропитание. Пришлось уступить Сванам, так как Коля не мог объясниться по-английски, а меня взяла робость при таком первом опыте, да еще с моим плохим английским языком. Еще хорошо, что я взяла всего на несколько центов… Вот какие бывают случаи: выгадала несколько центов, а наволновалась на несколько долларов. У нас бы просто разъяснилось: не знала правила, где надо выходить, и всякий бы этому поверил.
6 января 1925 г.
Нью-Йорк
Вчера был вечер в Bohemian-клубе, которым Коля остался в высшей степени доволен. Были решительно все музыканты, какие только есть в Нью-Йорке. И что Колю больше всего порадовало — это то, что все потом ему говорили (кто не говорил иначе как по-английски, того ему переводили), как его музыка нова и при этом совсем ясна, не то что у современных модернистов.
Подходит к нему и приехавший только что Фуртвенглер и говорит:
— Я Фуртвенглер…
Коля засмеялся и отвечает:
— Как же, ведь я с Вами знаком…
Фуртвенглер заметил, что Коля мог его забыть. На это Коля очень выразительно отвечал, что он-то совсем не забыл. Фуртвенглер был явно смущен и вдруг говорит:
— Sie haben ja ein herzliches Konzert geschrieben und wir wollten es ja aufführen. Wie kommt es, daß es nicht geschah?*.
Коля только плечами пожал и ответил, что ему это неизвестно. К сожалению, ему не пришло в голову спросить Фуртвенглера, куда он девал партитуру Концерта. Трудно только было Коле в этот вечер то, что ведь курили (и для этого-то эти негодяи не пускают женщин), и ему дышать было трудно.
Тут же был и Ламонд из Берлина и тоже подошел к Коле и, помимо других комплиментов, сказал: «Aus Ihren Augen sieht man Ihre schöne Seele»**, — но Коля говорит, что он подвыпил.
* Ведь вы написали прекрасный Концерт, и мы хотели его исполнить. Как же получилось, что это не состоялось? (нем.).
** В ваших глазах светится ваша прекрасная душа (нем.).