Вагонная нянька

22 октября 1929 г.

Хаверфорд»
Начала все записывать на пароходе (то, что отправлено 7-го), но этого всего отправленного было очень мало, а потом оказалось всего так много, что я вот до сей минуты не могла взяться за перо. То есть за

перо-то я бралась и почти не выпускала его из рук, но это было для бесконечных «спешных» деловых писем. Попробую теперь вернуться назад и, по возможности, вспомнить все по порядку.

Ехали мы, как я уже сообщала [1], не очень важно, и отдых на пароходе, на который Коля так рассчитывал, не удался. В каюте, которая была на самом дне парохода, не было дневного света и был минимум воздуха, необходимого чтобы дышать. Места было тоже недостаточно я, приподымаясь на постели, мы неизбежно стукались головой: Коля об потолок каюты, а я внизу о его лежанку. Ну, как никак, а мы доехали. Уже накануне приплытия мы получили на пароходе две радиотелеграммы: от представителя Стейнвея — Грейнера и от Лалиберте и воспрянули духом.

На пристани нас встречали: Лалиберте, Грейнер с женой, Коля Штембер с матерью и сестрой Наташей *, Яссер, Сомов и Кошиц. На пристани провели чуть ли не два часа, так как надо было досмотреть багаж и еще выполнить кое-какие формальности и с каждым поговорить. Когда все было готово, поехали на вокзал Пенсильвании, чтобы ехать в Хаверфорд к Сванам. Тут распрощались со всеми и остались только с Сомовым и тремя Штемберами и с пересохшими до крайности глотками стали, наконец, чай пить. За чаем Наташа Штембер (ныне Уоррен) мило выговаривала нам, что мы едем к Сванам, а не остаемся в Нью-Йорке у них, и говорила, что ревнует. Но нам менять ничего нельзя было, так как, во-первых, Сваны нас уже ждали, а, во-вторых, все первые выступления должны были быть здесь. Ну, так вот мы и поехали в Филадельфию, от которой Сваны живут очень близко — в 20 минутах езды по железной дороге.

Сели в чудесные пульмановские кресла. Вагонная нянька — негр — ласково принял все наши вещи, сам их расставил, сдул с нас пыль, почистил башмаки, подал Коле минеральной воды, и, наконец, за две минуты перед Филадельфией пришел озабоченно спрашивать, знаем ли мы, на котором вокзале нам выходить. Я достала письмо Сванов, где об этом говорилось, а негр, несмотря на то, что письмо было по-русски, тоже озабоченно стал в него смотреть и вдруг радостно ткнул пальцем в написанное уже по-английски название станции. Тут мы высадились и встретились с Екатериной Владимировной Сван. Альфред Альфредович еще не вернулся с лекции в колледже.

Садиться еще в поезд со всеми чемоданами нам не хотелось, да и утомление давало себя знать, и мы взяли автомобиль и через полчаса приехали в Хаверфорд. Весь этот городок, или вернее поселок, разросся вокруг колледжа, который занимает самое лучшее место и является здешним центром во всех отношениях. И самый колледж, и масса коттеджей профессоров, и общежития студентов — все это расположено в высшей степени живописно. Бесконечные зеленые поляны, как бархатные ковры, могучие деревья самых разнообразных нами доселе невиданных пород, широкие аллеи, великолепные и совсем нешаблонные виллы с садами — и все это на большом расстоянии друг от друг! К производит впечатление большого простора, и надо всем этим чудное постоянно веселое небо. Жители тоже для нас не совсем обычные. Много красивых незнакомых птиц, и белочек столько, что выйдя хотя бы на пять минут из дому, вы непременно увидите хоть одну белочку. Они подходят к вам и берут из рук орехи без всякого страха. И попадаются они не только в аллеях; вчера, идя по улице, мы на тротуаре видим белочку, сидящую на задних лапках и с прижатыми к груди передними перед дверьми аптеки. Здесь аптека есть то, что во Франции — бистро. Тут продаются и напитки, и мороженое, и любимые здесь жареные миндали и орешки. Ясно было, что белка пришла «покупать» себе орешки. Мы сейчас же принялись кормить ее орехами, и это длилось довольно долго. Видя в моей руке запас орехов, она даже побежала к дерену и зарыла один орех в землю и поспешно вернулась ко мне опять. Когда мы возвращались обратно, то она уже опять стояла у этих дверей, и тут вышел аптекарь и бросил ей целую горсть орехов. Тут проезжали автомобили, толпились прохожие, но она ни на что не обращала внимания и спокойно ела свои орешки.

* Эта семья заявила нам, что к Сванам не пустит и сейчас же везут нас к себе и что для нас приготовлена огромная комната и самый нежный уход.