Приготовления к концерту часть вторая

31 марта

В понедельник утром в Queen’s Hall была репетиция Третьего концерта Сергея Васильевича . Я пришел, когда Малколм Сарджент еще репетировал симфонию Бородина. Пустой зал, какой-то старичок навинчивает номера на спинки кресел; оркестр в пестрых спортивных куртках. Вот пришли Анна Михайловна и Николай Карлович. Подошли Сергей Васильевич с Наталией Александровной. Сергей Васильевич говорит:

— Левая рука что-то болит… правая-то от старости… хотел поиграть утром, а потом, думаю, не стоит… отдохнуть лучше… устал я…

Брови поднял, углы рта опустились, даже жалко его стало. Потом стали собираться покурившие оркестранты. Пришел Сарджент, и, наконец, направился на эстраду Сергей Васильевич. Оркестр аплодирует. Сергей Васильевич сел за рояль, опустил руки между коленями, согнулся, наклонил голову, и такой несчастный вид у него стал. Его костюм коричневый весь в складку пошел, как будто он пустой висит на гвозде. Началась чудная тема первой части — чистая, умная. Играют. Вдруг Сергей Васильевич медленно-медленно встает, вытягивается, как телескоп, и движется к дирижеру.

— Больше forte здесь, пожалуйста.

Снова играют. Сергей Васильевич, как всегда, без нот. Подходит дело к финалу. Вдруг Сергей Васильевич вскинул орлиным взором на дирижера:

— Быстрей! Быстрей!

Проиграли финал два раза.

— All right *,— говорит Сергей Васильевич. Пожал руку дирижеру и медленно пошел в артистическую. Мы за ним. Он лежит в кресле с закрытыми глазами: полпапиросы в стеклянном мундштуке.

Обратно я вез Метнеров на автомобиле. Николай Карлович говорит:

— У Сергея Васильевича врожденная техника. Не много таких бывает. Ну вот, Паганини, Лист да Сергей Васильевич.

4 апреля

— Вы не думайте, пожалуйста, что это каприз, — говорит Николай Карлович (он хочет играть в концерте ближе к октябрю, в то время как его приглашают на август), —ведь они же считают меня композитором, а ведь когда же я могу работать?! Май, июнь, июль, август… ведь если я примусь за какую-нибудь крупную вещь — когда же успеть?…

15 августа

Николай Карлович любил и хотел давать концерты из своих произведений. Он сказал:

— Да… много еще у меня есть сочинений. Вот Второй концерт буду играть , а ведь Первый я еще ни разу в Лондоне не играл, а он большой. Если бы я мог давать три-четыре концерта в год с программой из моих произведений, за которые я бы получал достаточно денег, я бы и играл, и сочинял… а ведь я же не могу…

11 сентября

Летом 1936 года умер внезапно брат Николая Карловича, Эмилий Карлович . Эта потеря была очень большим горем для Николая Карловича и Анны Михайловны.

Пошел сегодня утром к Метнерам. Открыла дверь Анна Михайловна с заплаканными глазами. Я вошел в столовую. Сидит Николай Карлович и утирает глаза. Я хотел уйти, но Николай Карлович подошел ко мне, положил руку на плечо и заплакал:

— Мы о брате… Тут концерты, приходилось, как солдату, бороться, сражаться , а теперь… Ах, простите, Алеша, что мы так… нет, не уходите, пойдемте сядем. Ведь вот нас не понимают… он был самый близкий мне человек… старше меня гораздо — как отец он мне был.

8 октября

Николай Карлович говорил о концертах и отношении публики.

Часто говорят, оркестр плохой, репетиций мало, дирижер слабый. Ведь главное-то дело в музыке! Ведь это исключительный случай, что исполнение может исковеркать вещь. Люди говорят: «исполнитель… артист…», ходят только на знаменитостей. Ведь они музыку в грош не ставят! Слушая музыку, не должно смотреть на исполнителя, анализировать его игру, его манеры, странности. Надо воспринимать, надо отдаваться музыке и, говоря о ней, думать о творчестве композитора.

* Хорошо (англ.).