Страницы из жизни Н. К. Метнера. В. К. Тарасова

Сохранились у меня рисунки дяди Коли, иллюстрирующие и словотворчество футуристов. На листе нотной бумаги написано:
Немотичей и немичей зовет взыскующий сущел, на них глядит сам будущел [1].

На этом же листе нарисованы четыре жутких урода, существа, в которых элементы человеческого тела сочетаются с элементами ископаемых животных, страшные и в то же время смешные.

Такие рисунки обычно делались на ходу, и дядя Коля забывал о них, оставляя нарисованное где-нибудь на столе или на рояле, а мы подбирали такие листочки и с восторгом показывали их друг другу.

А какое деятельное участие принимал дядя Коля в инсценировке «чувствительного» романса «Ваверлей и Доротея», в которой участвовали я и мой двоюродный брат Андрей Сабуров! «Режиссерами» были мой отец и дядя Коля. Весь комизм спектакля заключался, условно говоря, в смешении реалистического и романтического стилей, а также в том, что исполнителями были дети, ничего не понимавшие в фабуле. Мой отец и дядя Коля сочинили для этой инсценировки вставные бытовые сценки, связывающие куплеты песни. Эти сценки мой отец учил нас играть сугубо реально, и мы со всей серьезностью разыгрывали их. Начиналось же все с увертюры, которую дядя Коля импровизировал на рояле, делая из мотива основной песни нечто грандиозное, так что публика уже умирала со смеху, слушая эту увертюру. Заключительная сцена: «Прошло сто лет — и пруд заглох…» — тоже заканчивалась музыкальным Nachspiel’ем»*, в котором импровизатор, сочетая чувствительность с меланхоличностью, не скупился на краски.
Этот спектакль пользовался большим успехом в семейном кругу и неоднократно повторялся.

День рождения Николая Карловича, 24 декабря старого стиля, праздновался обычно в доме его родителей. Вся семья и близкие друзья собирались в гостиной, где горела большая елка. В этот вечер дядя Коля всегда играл свои сочинения, и если у него к этому времени было готово какое-нибудь новое произведение, то и оно исполнялось. Если этим новым опусом были песни, то их пела его жена — Анна Михайловна. У нее был небольшой голос, но пела она тонко, очень музыкально интерпретируя.

Такие домашние музыкальные вечера были семейной традицией [2]. Ведь Николай Карлович, Александр Карлович и их двоюродный брат Александр Федорович Гедике, будучи детьми, постоянно музицировали вместе. С годами, когда все они стали учениками Московской консерватории, эта насущная потребность музицировать углублялась, и в дни семейных торжеств устраивались настоящие концерты. Кстати, Александр Карлович не раз бывал участником концертов Николая Карловича, который очень ценил его как музыканта. А в 1927 году первое исполнение Второго фортепианного концерта Николая Карловича в Москве состоялось под управлением Александра Карловича; ему же Николай Карлович доверял оркестровку своих фортепианных сочинений.

* Эпилогом (нем.).