В начале 1935 года Метнер опять был в Англии
Я, конечно, не могла тогда же использовать, все, что я узнала за эти несколько недель. Нужно было время на то, чтобы думать и работать. Но после каждого урока, вернувшись в свою парижскую квартиру, я сейчас же записывала в мельчайших подробностях все, что он говорил. Я продолжала это делать и в последующие годы, так что множество сохранившихся у меня записок позволяет мне в любое время восстановить в памяти все его замечания насчет исполнения тех и щей, которые я с ним разучивала.
В начале 1935 года Метнер опять был в Англии , и я приезжала к нему сыграть Сонату-балладу op. 27, а также «Симфонический танец» из op. 40 и «Русскую сказку» из op. 42 — две небольшие пьесы, которые он особенно любил. Я очень обрадовалась, узнав, что Метнерм собираются переселиться в Англию; и действительно, в ноябре того же года они устроились в Лондоне, в небольшом домике в Голдерс Грин. Это дало мне возможность чаще с ним видеться, и с тех пор сношения между нами уже не прерывались. Время от времени я приезжала к нему на уроки; мать моя часто меня сопровождала. Мы приезжал и обыкновенно часов около пяти — это было обычное время для уроком утренние часы Метнер посвящал своей собственной работе. После дружеского разговора за чайным столом мы с ним удалялись в музыкальную комнату, а мама оставалась с миссис Метнер. Два раза я приводила с собой скрипача Антонию Брозо, рассчитывая на помощь композитора в интерпретации его Первой и Второй сонат для скрипки и фортепиано, с которыми мы потом выступали в Лондоне. Миссис Метнер была на первом нашем концерте, а Метнер почтил своим присутствием второй концерт. Он сидел позади эстрады, так как по своей скромности всегда избегал привлекать к себе внимание публики. Обе эти прекрасные сонаты произвели большое впечатление на публику, и, мне кажется, можно сказать, что игра наша доставила удовольствие самому композитору.
Незадолго перед войной я повезла в турне на континент все сказки op. 51, и конечно, прежде чем ехать, я должна была опять обратиться к Метнеру. Он был так добр, что прослушал и их и другие пьесы, входившие в мою программу, и дал мне очень много полезных советов.
Метнеры давно обещали приехать к нам погостить. И вот летом 1939 года они приехали к нам в Бирмингем. Блестящая интеллектуальная одаренность Метнера сочеталась в нем с удивительной простотой и естественностью; ему, по-видимому, были приятны те скромные развлечения, которые мы старались ему доставить: прогулки в нашем саду, где цвело много кустов и деревьев, музыка (я впервые сыграла ему его «Романтическую сонату» из op. 53), посещение бирмингемских достопримечательностей и картинной галереи, где я обнаружила, что Метнер очень любил живопись и был ее большим знатоком.
Но те сравнительно счастливые времена пришли к концу. Война перевернула жизнь большинства из нас. Всякая музыкальная деятельность сначала прекратилась, но через несколько недель стали устраивать очень ограниченное количество дневных концертов. Весной 1940 года я приехала к Метнерам в Голдерс Грин сыграть его чудесную «Импровизацию», op. 47; оказалось, что они чувствуют себя довольно одиноко, так как большая часть их знакомых уехала из Лондона.
Над всеми нами нависла тень надвигающихся грозных событии и неизвестного будущего, и мы не могли не говорить о вероятности налетов на Лондон. Выяснилось, что доктор запретил Метнеру, ввиду его нездоровья, спускаться в бомбоубежище.
Как раз после вторжения немцев во Францию Метнеры опять навестили нас в Бирмингеме. Метнер привез с собой рукопись «Русской хороводной» из op. 58 для двух роялей и сделал мне честь, посвятив ее мне. Но, чувствуя, что вся атмосфера этой очаровательной вещи была слишком счастливой и неподходящей для тогдашних трагических дней, он сделал в ней надпись: «Разберите после войны. Посвящается Э. Айлз с любовью. Н. Метнер».
В сентябре 1940 года началась битва за Великобританию . Наш дом пострадал от бомбардировки, и мы нашли приют в небольшом деревенском домике в нескольких милях от Бирмингема. Метнеры писали нам, что нарушен весь строй их жизни и что они не могут ни работать, ни отдыхать в хаотических военных условиях, при оглушительном грохоте налетов. Мы пригласили их переселиться к нам в деревню; они приняли приглашение и приехали на автомобиле, привезя с собой своего белого кота Котю, который очень был к ним привязан.