Что можно богу, того нельзя быку

Образы, созданные Шаляпиным в этих операх, по своему художественному уровню были значительно выше самих произведений. Произведения же высокой классики («Борис Годунов», «Хованщина», «Фауст» и др.) должны были остаться в репертуаре и без Шаляпина. Ошибочным показалось поэтому возобновление оперы Серова «Вражья сила». Здесь, во всяком случае, нужно было дать публике время забыть то, что сделал из Еремки Шаляпин, ибо сама по себе опера возобновления не требовала: слишком силен был натиск высокой классики, с одной стороны, и бурно надвигавшегося модернизма — с другой.
Тем не менее в январе 1922 года в ГАТОБе шла «Вражья сила».
Партию Еремки пел П. М. Журавленко. Я десятки раз и устно и письменно выражал свое восхищение этим разносторонне одаренным, талантливым артистом. Но примириться с его Еремкой я не мог. И не только потому, что смотрел спектакль относительно скоро после Шаляпина, а потому, что Журавленко его копировал, пытался ему подражать, что такому талантливому актеру было и непривычно, и ненужно, и противопоказано.
Шаляпин — гений, следовательно, так, как он, никто другой сделать не мог. Латинская пословица говорит:Quod licet Govi, non licet bovi — что можно богу, того нельзя быку (рядовому человеку).
Журавленко не рядовой артист,— созданные им замечательные образы Додона в «Золотом петушке», Санчо Панса в «Дон-Кихоте» и многие другие — яркое тому свидетельство. Но когда Шаляпин допускает вообще недопустимое гакание и придыхание («Эх, я на камушке сижу»), то разводишь руками и думаешь, что победителей не судят. А для другого, как бы талантлив он ни был, ото художественный ляпсус.
До 1921 года ничего нового в ГАТОБе почти не ставили. Даже возобновить спектакль было непросто, так как декорации многих опер за годы войны очень обветшали, большое количество костюмов было перешито, а частично роздано, новых материалов почти но было. Восстановить какой-нибудь спектакль в то время было куда труднее, чем в наши дни поставить новый. Однако труппа была достаточно велика, и ужо в 1921 году на двух сценах шли . «Демон», «Дубровский», «Вражья сила», «Князь Игорь», «Евгений Онегин», «Пиковая дама», «Псковитянка», «Снегурочка», «Майская ночь», «Моцарт и Сальери», «Садко», «Салтан», «Китеж», «Скупой рыцарь», «Алеко», «Хованщина», «Руслан и Людмила», «Русалка» — из русской классики; из иностранной — «Кармен», «Королева мая», «Миньон», «Риголетто», к Ромео и Джульетта», «Севильский цирюльник», «Фра-Дьяволо», «Валькирия», «Ветер», «Нищий студент», «Царь-плотник» и «Корневильские колокола». Это было осуществимо потому, что за рядовыми спектаклями вели строгое наблюдение и развалиться им не давали.
Были организованы специальные совещания о «рабочем репертуаре», то есть о репертуаре, который был бы интересен рабочим, потому что еще крепко держалось пролеткультовское мнение о том, что классический репертуар рабочим недоступен, да и ненужен.
Но современного оперного репертуара театр все же не имел.