Из писем Чайковского

Хочется рассказать и о работе над одной русской оперой, написанной великим П. И. Чайковским на собственное либретто — об «Орлеанской деве». Конечно, здесь не может быть речи о фальсификации исторических фактов или о жертвах правдой характеров исторических лиц для театрального эффекта. Речь может идти только о некоторой неудаче.
Еще в 1903 году Ларош писал (см. «Ежегодник императорских театров»):
«Из всех известных мне поэтов, исключая разве Ариосто и Мольера, Шиллер наименее мог говорить его (Чайковского.— С. Л.) на манер тридцатых годов русской, но эклектически настроенной, податливой душе, жадной до реализма»… «Шиллера Чайковский не любил и не понимал»… «Чайковский требовал, чтобы в опере была сердечная драма, чтобы действие ее происходило на земле, близко к нам, в освещении естественном, при условиях, по возможности, будничных и реальных».
Из писем Чайковского мы знаем, что вначале он работал с большим увлечением, иногда жаловался на то, что в поисках рифмы порой отходит от намеченного смысла.
В результате кое-каких неудач либретто в начале тридцатых годов опера не ставилась. Заблаговременно обдумывая будущие постановки Кировского театра, главный дирижер В. А. Дранишников с 1934 года стал меня уговаривать заняться переработкой либретто «Орлеанской девы». На мое заявление, что рука не подымается на либретто, которое композитор написал сам, он мне ответил:
— Вы подымите, а мы поддержим.
Но я сдался только тогда, когда меня на эту работу в 1938 году «благословили» такие авторитеты и хранители русской классики от всяческих посягательств, как член-корреспондент Академии наук, один из крупнейших музыковедов Александр Вячеславович Оссовский и дирижеры А. М. Пазовский и Д. И. Похитонов.Когда я подробно изучил исторические материалы и клавир П. И. Чайковского, у меня появились следующие предположения.
Ко времени сочинения Чайковским «Орлеанской девы» (1878) еще не было тех научных изысканий и рационалистически обследованных в 1908 и 1920 годах материалов из биографии Иоанны дАрк, которые дали возможность Бернарду Шоу написать свою злую сатиру «Святая Иоанна» и замечательное предисловие к ней… Однако в Европе ужо были хорошо известны труды Кипра, а у самого Чайковского в руках был труд Валлона (хранится в музее в Клину) с любопытнейшим письмом папы Пия IX, который о «чудотворной» силе Иоанны не упоминает ни одним словом. Казалось бы, Чайковский, сам сочиняя либретто, имел возможность более полно развить и дорогую его сердцу идею патриотизма и отдать дань показу крупного исторического события, где абсолютно все «происходило на земле». Однако Чайковский в своих поисках стиля «большой оперы» оказался в плену у Шиллера с его полумистическим романтизмом и отказался от него только к концу оперы, взяв материал для финала у более реалистически мыслящего французского драматурга Жюля Барбье.