Мелодраматический сюжет

Но опера с моим либретто была поставлена в Саратове только три года спустя, а еще несколькими годами позже в Свердловске. Когда же Свердловский театр имени А. В. Луначарского привез оперу в Москву, отзывы о моей работе были положительными, но уже был 1956 год, и Е. А. Грошева в «Известиях» не без основания спросила: «Все сделанное правильно, но как можно было трогать оригинал?»Воистину: Tempora mutantur et nos in idem (времена меняются, и мы вместе с ними)…
Одной из кардинальнейших работ моих явилась большая переработка оперы Ж.-Ф. Галеви «Еврейка». Своих героев Элеазара и Рахиль композитор позаимствовал из романа Вальтера Скотта. Сам еврей, сын синагогального кантора, Жак-Фроманталь Галеви в мыслях не имел, что его русский переводчик слово «еврейка» заменит ругательным словом «жидовка». Не мог он предположить и то, что в уста хора вместо слов «Их нужно казнить бросить в воду за работу в праздничный день» переводчик напишет: «Жиды живучи, говорят: они и в воде не тонут, они и в пламени не горят».
Между тем опера, несмотря на мелодраматический сюжет, настолько мелодична и привлекательна, что даже такой взыскательный слушатель, как В. И. Ленин, слушал ее «с великим наслаждением» (см. его письмо к М. А. Ульяновой от 9 февраля 1901 г.).
Для этой переделки мне пришлось изучать материалы Вселенского собора в Констанце 1314 года, историю первых гонений на евреев в Риме и т. д. Самым трудным оказалось оправдать поведение Элеазара в тот момент, когда он отпускает Рахиль на костер. Но, раскрыв тайну ее рождения уже тем одним, что я назвал оперу «Дочь кардинала», нетрудно было дать Элеазару возможность в последнюю минуту направить Рахиль к ее отцу — кардиналу, который мог ее спасти. За отказ Рахили остаться жить после измены возлюбленного, без любви, Элеазара ответственным сделать уже нельзя.
Всячески поощряемый театром в своей деятельности, я почти перестал просто переводить оперы. По мере собственных сил и при консультации поставщиков, а то и работников Управления театрами я почти всегда старался улучшить содержание тех либретто, который за моей подписью попадали на сцены советских театров и концертных эстрад или транслировались по радио. Требования последнего, правда, сводились главным образом к тому, чтобы слова объясняли положение персонажей, которых радиослушатель не видит.
За свою долгую жизнь я перевел и переработал семьдесят крупных произведений — опер, ораторий и оперетт — и около четырех тысяч мелких. Накопленный опытя изложил в исследовании «Оперный перевод. Его практика и техника. (Труды НИИ театра, музыки и кино за 1945 г., 160 стр.)». Здесь не место подробно говорить о специфике работы, но несколько умозаключении можно зафиксировать и здесь.