Порядочный человек

Мне понравилось, что отношение к своим обязанностям он измеряет «порядочностью», и я обещал основательно поработать. Спевка благополучно прошла. А два дня спустя была назначена оркестровая репетиция. Я был от нее освобожден, но случилось так, что мне нужно было пойти в штаб округа, и я «по пути» заехал на репетицию.
Примчался я буквально за минуту до выхода Амонасро, партию которого согласился на репетиции спеть вместоменя милейший М. В. Бочаров. Наскоро Поздоровавшись с Михаилом Васильевичем и освободив его, я вылетел на сцену и громким, тревожным шепотом, точно по требованию IIазовского, произнес: «Не предавай». Дирижируя, Пазовский повернулся к стоявшему позади него Аксарину и громко сказал:
— Вы правы, он порядочный человек.
Репетицию Пазовский провел блестяще и произвел на всех отличное впечатление. Только кто-то из оркестрантов в антракте, хотя и достаточно вяло, говорил о его «повышенной нервозности».
В том сезоне в Народном доме доминировал интерес к спектаклям с участием именитых гастролеров вообще, Ф. И. Шаляпина в частности и в особенности. И вот на спектакле «Князь Игорь» Шаляпин и Пазовский в чем-то не поладили. Федор Иванович был довольно капризен и не всегда считался не только с дирижером, но и с собственной договоренностью с ним. Где-то он эту договоренность нарушил, Пазовский не то обиделся, не то смутился неожиданностью и после сцены с Ярославной с вылезающими из орбит глазами вбежал к Аксарину, прося его больше в спектакли Шаляпина не назначать. Несколько позже туда же зашел Шаляпин и не то сказал, не то спросил:
— А все же я предпочел бы петь с Голинкиным,— а, Александр Рафаилович, как думаете?
Аксарин имел свойство реагировать на неожиданности очень спокойно. Видя возбуждение Пазовского, он только покачал головой. Спорить с Шаляпиным, да еще в горячую минуту, было бесполезно. Поэтому Аксарин ответил:
— Хорошо, Федор Иванович,— не расспрашивая даже о причине.
Но Пазовский в какой-то мере от поспешного решения все же проиграл. В ту зиму Народный дом очень интенсивно посещался наиболее культурной публикой, и возможность встречаться с ней на спектаклях Шаляпина Пазовский в значительной мере потерял. Это же обстоятельство помогло выдвинуться М. М. Голинкину, которого Петроград относительно мало знал, и молодому еще С. А. Самосуду. Оба настоящие мастера, они умели больше аккомпанировать Шаляпину, чем требовать от него подчинения своей воле, и, помнится, никаких особенных «дирижерских» инцидентов в ту зиму ни разу не было.По достоинству впервые я смог оценить Пазовского за пультом Большого театра.
Тот самый, все время заостренно пульсирующий ритм, который при слабом составе оркестра, хора да в достаточной мере и некоторых солистов в Народном доме порой оборачивался «казенным разом»,— в Большом театре благодаря мастерству исполнителей вызывал восхищение.