Сатирическая опера

Попытки стимулировать композиторов в создании советской опоры делали и Оперная студия Ленинградской консерватории и труппа Народного дома. Но опусы Бершадского, Штрассенбурга, Траилина и других не имели успеха и отцветали, не успев расцвести.
Среди этих почти однодневок несколько выделилась опера Н. М. Стрельникова «Беглец» (эпизод из времен польского восстания). В ней было немало приятных по музыке страниц, но и она быстро сошла со сцены.
Нужно все же признать, что и в каждой новинке из западного репертуара, при всех отдельных их недостатках, было много интересного и поучительного — особенно для развития композиторской техники. Можно отрицать граничащий с каким-то садизмом жестокий экспрессионизм Рихарда Штрауса и «Саломее», но нельзя не восторгаться его оркестровым колоритом.
Можно не считать оперой в обычном понимании сатирическую «Любовь к трем апельсинам» С. С. Прокофьева, но спектакль ГАТОБа создан был с огромным талантом во всех звеньях — от партитуры до младшего машиниста сцены, и эта хлесткая «вампука» с элементами «капустника» давала деятелям оперы немало материала для изучения хотя бы нового жанра в музыкальном театре — сатирической оперы.
И на операх Кшенека «Прыжок через тень» и «Джонни наигрывает» можно было учиться строить ансамбли в как бы современном «моцартовском» стиле. Короче, учиться можно было многому.
Но это одна сторона дела пропаганды оперного искусства. Есть, однако, вторая — не менее важная сторона. Я говорю о зрителе того времени. Он кое-как мирился с «Саломеей», в которой все же есть большие куски для хорошего пения, для выявления актерски-певческих талантов исполнителей. Думается, что именно поэтому «Саломея» в смысле посещаемости давала лучшие результаты, чем менее насыщенные певческим материалом другие оперы. Ни необычные декорации «Прыжка через тень», ни детективные события «Джонни наигрывает», ни занятные трюки Н. В. Смолича в постановке оперы Дрессля «Колумб» каждого зрителя не привлекали. Посмотрели раз, побывали в лучшем случае второй раз и… и возвращались к «Евгению Онегину» и «Травиате», «БорисуГодунову» к «Чио-Чио-Сан» и т. д. и т. п. В этих операх, помимо гения композитора, любили самих героев и ходили, а то и бегали слушать разных исполнителей, сравнивать их исполнительские дарования вообще и в каждой данной партии в частности.
Верди в 1808 году в письме к Тито Рикорди говорил о том, что не имеют успеха те опе,ры, «в которых отсутствует золотая пить, соединяющая между собой отдельные куски, не связанные друг с другом», без чего «не может получиться музыкальное произведение». И дальше: «Тебе покажется, что я музыкант будущего? А почему бы и нет? Да, музыкант будущего — сколько угодно, но при одном условии: чтобы при сочинении музыкального произведения на первом месте была бы музыка».