Условное представление

Хотя Р. Горская, К. Кузнецова, А. Кобзарева, П. Журавленко и С. Мигай пели великолепно, но надуманный внутренне артистами невоспринятый замысел постановки если не мешал им, то во многих отношениях их смущал. Не па достойной высоте был почему-то и С. Самосуд: то ли моцартовский стиль в то время вообще был ему не по духу, то ли его смущала «мейерхольдия».
Одним из пороков постановки «Дон-Жуана» была попытка комиковать где ненужно. Условное представление оставляло слушателей в недоумении и безучастными, несмотря на прекрасное пение большинства солистов.
Несколько благополучнее шло «Похищение из сераля» в Малом оперном театре. Постановщик В. Р. Раппапорт стилизовал спектакль под придворное представление, загромоздил кулисы ложами с придворными зрителями, что должно было как бы продолжать зал. Но пиджаки партера никак не гармонировали с фижмами и париками хористов и статистов в ложах на сцене.
Самосуд в тот короткий период, по-видимому, не вмешивался в работу режиссеров, думая, пусть, пусть они экспериментируют, хорошее привьется, плохое отпадет. Со свойственной ему тонкостью отделки он только прекрасно вел оркестр. Солисты Е. Степанова, Р. Горская, С. Балашов и П. Журавленко заставляли зрителей с большим напряжением следить за происходящим на сцене. Но и этот эксперимент зрителю не полюбился.
План постановки «Похищения из сераля» был разработан Н. Н. Евреиновым. С ним М. П. Бобышев согласовал и все оформление. Манерность, «кукольность» лежали в его основе. Но Евреинов эмигрировал, и оперу передали В. Р. Раппапорту. Виктор Романович очень неплохопоплыл в чужом фарватере. Но спектакль был слишком манерным, чтобы по-настоящему волновать советского зрителя.
В репертуарных планах Малого оперного театра были две оперы, которые несколько лет подряд переносились из одного списка в другой. С. А. Самосуду очень хотелось поставить «Игрока» С. Прокофьева и «Новости дня» Пауля Хиндемита, но по разным причинам обе постановки так и не были осуществлены.
«Фальстаф» Верди в Малом оперном театре шел с необычайным успехом. С. А. Самосуд проделал огромную работу с оркестром и солистами, он блистательно проводил труднейшие ансамбли. Ставил оперу IB. P. Раппапорт, декорации писал Н. П. Акимов. Самого себя превзошел П. М. Журавленко, прекрасно пел Форда М. В. Бочаров. Да и остальные солисты были на должной высоте. Большое количество оперетт в репертуаре Малого театра приучило артистов к свободе в движениях, к смелости, шутке, иронии на сцене.
Постановка «Вильгельма Телля» (как, впрочем, и «Воццека») показала, что западная культура и история — настоящая и сугубо оперная — режиссеру С. Э. Радлову ближе и больше знакомы, чем русская. Принимая у меня перевод «Телля», он буквально смаковал пятистрочный рассказ-легенду о рождении Швейцарии. Настаивая на простецкой лексике клятвы восставших кантонов, он в то же время протестовал против минимальных руссизмов — «это не паши мужики, это западноевропейские крестьяне».