Хор поет полнозвучно и согласованно

В первом акте «Турандот», например, хор сосредоточен на левой стороне сцены и идеально поет. Действуют же статисты, миманс. Поэтому хор поет полнозвучно и согласованно с каждым движением и реакцией коллектива на происходящее на сцене — реакцией, в самом хоре очень мало индивидуализированной. Редкие отступления от общего правила, вызываемые какими-нибудь необычными ситуациями (больше всего их опять-таки в «Богеме»), не меняют основного положения.
Работа режиссера с солистами порой недостаточна. Это сказалось больше всего в «Севильском цирюльнике»,— вернее, на исполнителях партий Фигаро и Альмавивы, совершенно формально подходивших к сценическому действию. Обладатель прекрасного тенора Преведи в «Турандот» также всеми средствами демонстрировал свою приверженность к древнейшему стилю «концерта в костюмах». Но, наблюдая за чрезвычайно талантливым Гяуровым в партии дона Базилио и особенно за блистательным исполнением партии доктора Бартоло басом Карло Бадиоли, невозможно было установить, что от талантливого режиссера и что от самого исполнителя, — так замечательно режиссер растворился в артисте, а артист в режиссере.
У меня, свидетеля работы русских режиссеров—Санина, Лапицкого, Станиславского, Немировича-Данченко и других,— режиссура Маргариты Вальман и Франко Дзеффирелли ни восторга, ни серьезных возражений не вызывала. Одно то, что они ни при каких условиях никому не мешают и прежде всего уважают исполняемую музыку, вызывает большую благодарность. Не рискую окончательно высказаться по поводу Франко Энрикеса, постановщика «Севильского цирюльника». Спектакль этот в общем традиционен, а в одном отношении и очень приятен: финал второго действия подсказывает постановщикам «принцип» балагана, и Энрикес использовал элементы балагана, но очень благородно и нигде не выходя за границы хорошего вкуса.
А вот постановка «Богемы» (режиссер и художник Франко Дзеффирелли) у меня вызывает возражения, очем я подробно писал, рассказывая о спектакле «Богема» в Театре музыкальной драмы.
Итальянские артисты дали несколько концертов. Все они как исполнители были прекрасны: отшлифованные хорошей школой голоса отлично звучали, музыка царила в каждом такте. Но репертуар… репертуар вызывал недоумение. Вместо того чтобы использовать эстраду для показа старинной музыки, незапетых арий и ансамблей из богатейшей оперной музыки прошлых веков и современной Италии, показать лучшие образцы народных песен, — большинство программ было заполнено широко известными ариями, которые к тому же исполнялись на бис.
Два слова о вердиевском Реквиеме. Не стоит повторять, что Караян выдающийся дирижер и действительно «жжет сердца людей». Но нельзя не сказать и о замечательной певице с мировым именем Леонтине Прайс. Большой и на редкость теплый голос, огромное умение им владеть и исключительная музыкальность оправдывают ее всесветную славу. Как жаль, что она выступила только в Реквиеме, а не в оперном спектакле, который позволил бы судить о ней и как об актрисе.