Акты саботажа были разнообразны и кратковременны

Образовавшийся в Москве Первый Союз работников сцены ставил вопрос о превращении всех без исключения театров в кооперированные актерские коллективы.
Все это будоражило неустойчивые элементы, ежедневно ими выдвигались новые требования. Считая, что все коллективы одинаковы перед законом в своих правах, плотники бывш. Мариинского театра, например, однажды заявили уполномоченной по балету артистке, что им легче монтировать «Тщетную предосторожность», чем «Дон-Кихота», и настояли на замене спектакля.
Сейчас, ретроспективно, многое кажется смешным, детским лепетом, но в то время это казалось невероятно серьезным.
Акты саботажа были разнообразны и кратковременны. Утром труппа под эгидой «непримиримых» отказывается признать новую власть до предстоящего решения Учредительного собрания, но продолжает играть. Вечером хор объявляет этих же людей приверженцами большевиков и требует немедленного увольнения Мейерхольда, Малько и Ершова, а заодно и заведующего технической частью. Но труппа «не выдает» этих талантливых людей, тогда хор объявляет забастовку, и спектакль срывается.
Сегодня все за А. И. Зилоти в качестве единоличного директора, завтра против него. Сегодня увольняется хор, а вместе с ним несколько видных артистов, некоторое время спустя данный «казус белли» устраняется, хор готов вернуться к исполнению обязанностей, но артисты отказываются выступать, пока не восстановят уволенных товарищей.Так довольно долю «бузил», как тогда выражались, бывш. Мариинский театр, почти так же шли дни в бывш. Александринке и других театрах.
Например, в Госботе пел популярный в те годы бас А. И. Мозжухин. Года за два до этого в ТМД он потребовал для себя «красную строку» в афише, дирекция ему отказала, и он ушел из театра. Императорский Мариинский театр им не заинтересовался, он поездил по провинции, а затем пришел в Госбот. И в то время как были отменены всякие отличия, Мозжухин в 1919 году потребовал для себя и в новом театре «красную строку». Ему отказали.
С ним уже был назначен спектакль «Фауст» для красноармейцев. Мозжухин отказался приехать. Секретарь Союза зрелищных предприятий Иван Каэтанович Грицевич послал за ним двух милиционеров. Его доставили в театр, одели, загримировали, но он предупредил, что, выйдя на сцену, не споет ни одной фразы, а, по практике «итальянских забастовок», будет только шептать. До начала спектакля оставались считанные минуты, театр был переполнен, за спиной Мозжухина вырос вооруженный до зубов, как тогда было принято, комендант театра, но Мозжухин не сдавался.
Не хочу гадать, как развернулись бы события в дальнейшем, если бы в театре неожиданно не появился бас Л. Семенов, которого немедленно отправили гримироваться и одеваться. Мозжухин же из театра должен был уйти. (Он направился в более хлебные места, затем, по окончании гражданской войны, приезжал в Петроград с концертами и, в 1926 году получив разрешение на выезд за границу, больше на родину не вернулся.)