Богатые дамы иногда обладали неплохими голосами
В Петербурге материальное положение оперы нередко осложнялось конкуренцией частных трупп, игравших в «Аквариуме», и случайными гастролями русских и итальянских трупп, но интересный репертуар и постановка всяких новинок (забытый мейерберовский «Роберт-Дьявол», «Садко», «Орлеанская дева» и др.) все же на какие-то периоды выручали театр.
Из товариществ наиболее стойким оказалось Товарищество под управлением Кирикова и Циммермана, хотя материальное положение вынуждало и его идти на компромиссы.
Главным из них было включение в труппу артистов ниже средней квалификации, которые не претендовали на жалованье. Например, певица Т., будучи замужем за богатым человеком и не нуждаясь в деньгах, заняла в труппе место драматического сопрано, тогда как ее право на это было более чем сомнительно. Баритон К. часто предоставлял труппе займы без надежды дождаться их возврата. Нужно сказать, что эти люди не очень уж позорили труппу, так как имели кое-какие достоинства, твердо знали свои партии, были аккуратны в работе и бедны только голосами или вышли из певческого возраста.
Более неприятным компромиссом были богатые барыньки или барышни, которые снижали качество спектаклей. Эти богатые дамы иногда обладали даже неплохими голосами, но были немузыкальны и либо приковывали к себе все внимание дирижера, либо сами оторопело не спускали глаз с его палочки.
Запомнился такой курьезный спектакль. Шла «Русалка» Даргомыжского. Наташу пела сопрано Д., антимузыкальнейшеесущество с прекрасным голосом, а князя — музыкальнейший тенор А. Г. Мосин. Дирижировал многоопытный В. И. Зеленый. В дуэте первого акта солисты «разъехались». Спасая положение, дирижер хотел пойти за певицей, но Мосин отошел к правой кулисе и продолжал петь правильно. Дирижер стал делать ему знаки, чтобы он шел за певицей, но, увлеченный наблюдением за точностью исполнения своей партии, Мосин забылся и на невидимое для публики приглашение дирижера помочь ему ответил резким отрицательным движением головы… В последнем акте, когда русалку провозят через сцену в невидимой зрителям тележке, певица запела на тон ниже должного. Находившийся за кулисами режиссер Циммерман пришел в ужас и своим хриплым, прокуренным голосом приказал рабочим: «Вези скорее!» — таким громким шепотом, что «пустил петуха» на весь театр.
С течением времени спектакли стали настолько неприглядными, что Попечительство решило снова взять антрепризу на себя. Это было тем логичнее, что театр в 1909 году в среднем хорошо посещался и можно было рассчитывать на существование без дотации.
В 1910 году, взяв дело в свои руки, Попечительство назначило директором и художественным руководителем оперной труппы постаревшего для выступлений на сцене, но очень энергичного и требовательного в художественном отношении знаменитого в свое время тенора Николая Николаевича Фигнера, имевшего к тому же солидный антрепренерский опыт. Он, в свою очередь, пригласил одного из талантливых соратников К. С. Станиславского, режиссера А. А. Санина, значительно обновил труппу вполне корректными и достойными исполнителями и в относительно короткий срок значительно поднял дело.