Дирижировал оперой Владимир Борисович Шток

Если «Мастера пения» были возобновлением в Госботе уже знакомого Петрограду спектакля ТМД, то постановка «Маккавеев» целиком явилась созданием объединенной труппы.
Постановка «Маккавеев» в Госботе в 1920 году сразу дала мне возможность провести резкую черту между методом работы в прежнем Народном доме и в пореволюционном.
В «Маккавеях» я участвовал осенью 1909 года, когда они были поставлены по предложению какого-то нуждавшегося в средствах на оборудование… вольного пожарного общества. Ему было нужно незатасканное название, и при огромном репертуаре тогдашнего Нардома «Маккавеи» были чуть ли не единственной оперой, которая могла рассчитывать на успех новизны.
Дирижировал оперой Владимир Борисович Шток. Невзирая на огромный опыт, он «отмахивал» свои спектакли, стремясь только к тому, чтобы не очень бросались в глаза частые разлады между оркестром и сценой. Мы все, я в частности, ничего интересного от него не ждали. Но были в известной мере приятно разочарованы.
Получив на новую постановку три недели — по тому времени для данной площадки невероятно большой срок, — он доказал, что только невольная практика полунищих трупп, в которых он всю жизнь пребывал, сделала из него ремесленника. Тут же, на репетициях «Маккавеев», он показал, что долголетнее хормейстерство принесло ему знание вокала и умение подать в трудном случае хороший совет и опытному певцу. При этом он мог не только сказать, но и показать. Умел он настоять и на доработке дикционных дефектов. Недотянутую до необходимой высоты ноту он обязательно отмечал — хотя и с искаженным от недовольства лицом,— терпеливо ждал, пока певец восстановит чистую интонацию. Допуская кое-где рубато, он внятно и убедительно объяснял, почему оно нужно в данном месте и не нужно в другом.Короче говоря, он оказался вполне приемлемым руководителем постановки.
Больше всего меня удивили его успехи в занятиях с хором. Дело было не только в том, что хористы правильно интонировали и пели стройно — они все отлично сольфеджировали, — а в том, что самое звучание голосов значительно улучшилось, облагородилось. Исчез «ор», люди стали петь.
В своих вечных поисках «правильного» пения я сразу отметил, что у теноров из хора в этой опере на лице нет того напряженного, даже как будто болезненного выражения, которое я всегда отмечал у них во время других спектаклей. Люди на несколько шагов приблизились к хорошему пению и стали неузнаваемы.
Лучше обычного играл и оркестр. Работа и с ним дала удовлетворительные результаты.
Необычайно ярко, по сравнению с другими спектаклями, провела труднейшую роль Лии (меццо-сопрано) опытная и темпераментная Суровцева. Удачно дебютировала в партии Ноэми Деранкова, хотя необходимого лиризма в ее пении не хватало.