Гущинский выезжает на сцену на стонущем тракторе с дохлой кошкой на радиаторе

Издеваясь над мещанством, Гущинский чувствовал себя как рыба в воде. Слушатели — в основном нэпманы или «папиросники» — были от него в восторге. «Свой в доску», он вел сатирическое, резко бичующее выступление, будучи со всем залом запанибрата.
Присмотревшись к нему, я вспомнил, что до революции с таким же примерно репертуаром выступал и таким же успехом пользовался в шикарных ресторанах Эрнеста, Донона и Кюба талантливый куплетист Сокольский.
Сокольский не был так дерзок, как Гущинский, его номер казался некоей «экзотикой», щекочащей нервы. При всем босяцком обличье у него было все же интеллигентное лицо, внушавшее ресторанной аудитории симпатии. К тому же он был чертовски музыкален и изобретателен.Изобретательностью на трюки отличался и Гущинский. Приведу пример.
Нэпманы были помешаны на автомобилях марки «линкольн» с фигурой собачки на радиаторе. И вот Гущинский выезжает на сцену на стонущем тракторе с дохлой кошкой на радиаторе. Оставаясь в своих отрепьях, он изображает богача и вызывает неистовый восторг тех самых людей, над которыми издевается.
По существу, Гущинский был грубоватым клоуном. Тексты его фельетонов и, особенно, куплетов часто бывали ниже всякой критики, хотя их писал профессиональный фельетонист Я. П. Ядов. Гущинский часто уснащал их неуместными отсебятинами, ломал форму, подставлял грубоватые рифмы — лишь бы иметь успех. Успех этот был, однако, недолог. Его жанр в конце концов приелся, требования стали строже, его переодели в приличный костюм, взяли под наблюдение его тексты — и он сразу оказался на мели.
Не раз выступал в пользу фонда помощи безработным и Владимир Яковлевич Хенкин. Театральная публика, конечно, не забыла этого замечательного артиста. Мне хочется напомнить об обаятельном впечатлении, которое производил Владимир Яковлевич на эстраде.
К какому жанру его можно было отнести? Мне кажется, что прежде всего к радостному. Потому что трудно было — с первых же выступлений Хенкина на эстраде и на сцене — найти еще одного артиста, в самой природе которого был бы заложен такой элемент радости, радости для слушателя и зрителя.
Человек небольшого роста весело выбегал из кулис на сцену с таким видом, точно он где-то там оборвал очень веселый разговор. На его лице принесенная из-за кулис улыбка, ибо там он до последней секунды действительно с кем-то весело и приятно разговаривал. Яркий свет рампы как бы бросал к его ногам радость ожидавшего его зала, и улыбка мгновенно расширялась: каких приятных знакомых он тут увидел! И как они все рады ему! Где уж тут делать серьезное лицо или что-то обдумать, подготовить, оглянуться? Скорей-скорей, не теряя ни секунды, он начинает свой рассказ, или фельетон, или задушевную песню под гитару. Ему не терпится поскорее поделиться со слушателем той радостью, которая его переполняет. Боже мой, мир так велик и прекрасен, все так хорошо, жить так весело! II Хенкин: спешит вам обэтом рассказать, доказать это всеми своими отличными актерскими средствами, всеми фибрами своего доброго, полного любви к людям сердца, своей жизнерадостной души.