Как грибы стали расти всевозможные кружки,

В постановке А. М. Грановского «Фауст» был насыщен рядом чисто зрительных эффектов: Мефистофель появлялся на сцене из невидимого проема в стене и освещался красным пламенем. Это создавало иллюзию его появления из небытия. Очень хорошо поставлена была сцена возвращения с войны солдат, за которыми по пятам, вертясь вокруг собственной оси, черной тенью следовал Мефистофель. Нравился красноармейцам смелый Валентин. Однажды, когда у Валентина во второй картине сломалась шпага, в зале возник короткий, но громкий смех: какой-то крестьянский сын перекрестился и тут же выругался, — до того его потрясло бутафорское «чудо».
Но так бывало редко. В общем происходящее на сцене поглощало все внимание аудитории, и в зале царила мертвая тишина.
Заметно рос и вызывал симпатии в актерской среде интерес рядовых рабочих к трудным для восприятия спектаклям. Так, например, читая в 1918 году текст и наблюдая за репетициями «Мистерии-буфф» В. В. Маяковского, которые вел В. Э. Мейерхольд, многие были уверены в полном провале постановки. И были буквально поражены, когда спектакль у малоподготовленных зрителей имел большой успех.
Несколько позже широкий резонанс получила постановка софокловского «Эдипа» в цирке. Эдипа играл Ю. М. Юрьев, Иокасту — К. А. Аленева. Большая часть билетов была распределена между рабочими различных заводов, и, к вящему изумлению интеллигенции, спектакль им очень понравился. До этого никто не верил, что большевики станут пропагандировать «архаическую» классику и что древний автор в данное время может вызвать интерес!
Как грибы стали расти всевозможные кружки, клубы и дома культуры: клуб латышей, Дом литераторов, русские народные оркестры, хор еврейской музыки, клуб поэтов, разнообразные кружки при вузах и школах. Все это поощрялось и субсидировалось, для всего находились помещения и деньги. Даже «Спектакли союза реальной работы», как оригинально ни звучало это название, тоже получили какую-то субсидию.Все это подтверждало, что большевики действительно с уважением относятся к лучшим произведениям старой культуры, что они рады любому честному попутчику, и если где-нибудь в искусстве или литературе можно заметить застой или регресс, то в этом виноваты мы — деятели искусства, а вовсе не советская система.
Но ложно понимаемая свобода подсказывала некоторым совершенно анархические планы: никаких антрепренеров — ни государственных, ни частных; никаких администраторов!
В опере бывш. Мариинского театра в начале января 1918 года появились две группы: одна не то «несговорчивых», не то «непримиримых» с М. Б. Черкасской во главе была за саботаж, другая за «спектакли без комиссаров». В последней так свирепствовал А. И. Зилоти, что его на какое-то время даже посадили под арест.