В Купеческом саду

С одной из таких комиссий пришлось выдержать и проиграть баталию и мне. Я уже говорил, что, занятый вопросами облегчения положения находившихся в германском плену русских воинов, я все время искал доходных статей для удовлетворения их элементарных нужд. Как бывший киевлянин, за восемь лет жизни в Петербурге я не мог примириться с мыслью, что в то время как в Киеве испокон веков в Купеческом саду все лето играет симфонический оркестр, в столице за хорошей музыкой приходится летом ездить в Павловск. И вот я задумал организовать в центре города симфонические концерты в пользу военнопленных.
Больших трудностей я не ждал. Собрать оркестр было легко, потому что казенные оперные театры в те поры летом закрывались. Можно было также использовать симфонический оркестр Преображенского гвардейского полка, состоявший из первоклассных мобилизованныхмузыкантов. Дирижеров тоже было достаточно: Фительберг, Самосуд, Павлов-Арбенин, Малько и другие. Оборудовать эстраду и тридцать пять — сорок рядов скамеек также не представляло трудностей.
Больше других садов мне понравился сад бывшей великой княгини Елены Павловны, хотя он и прилегает к шумной Садовой улице. Но от городского шума, рассуждал я, в городе нигде все равно не укроешься.
Однако при организации концертов я сразу наткнулся на серьезное препятствие. Оказалось, что есть Комиссия по охране публично посещаемых учреждений, а в этой комиссии специальная подкомиссия охраняет Русский музей, в то время еще называвшийся Музеем Александра III. Возглавляет эту подкомиссию А. Н. Бенуа.
Александр Николаевич Бенуа, человек изощренной культуры, был одним из крупнейших художников дореволюционной России. Он был не только блестящим живописцем, не только превосходным декоратором с очень тонким вкусом, но и эрудитом в области искусства вообще, театрального в частности. Большой почитатель А. В. Луначарского и им почитаемый, Александр Николаевич в первые годы после Октябрьской революции довольно ревностно принимал участие в общественной жизни, работал в разных комиссиях. По его инициативе была снята решетка с сада при Зимнем дворце и передана бывшему Екатерингофскому парку (ныне «9 января»), находящемуся в рабочем районе.
Против моего проекта сделать сад при музее публичным Бенуа возражал самым категорическим образом. Он был против прихода больших толп народа в этот сад: пешеходы будут поднимать ногами пыль, пыль будет проникать через двойные, а кое-где и тройные рамы в залы музея и будет оседать на картинах, что, естественно, нежелательно. Последующие годы, когда сад этот был широко открыт для публики, доказали беспочвенность его опасений, но в лето 1917 года мне осуществить мою мечту не удалось. А жаль: кто знает, не стала ли бы симфоническая площадка в саду Русского музея местом культурного времяпрепровождения для ленинградцев навсегда, если бы мне не помешали закрепить за этим садом симфонические концерты?.. Но крови мы с А. Н. Бенуа друг другу попортили немало…

Ваше мнение...

Рубрики