В Ленинградском академическом театре оперы и балета

Вначале над нами посмеивались, доказывали, что без развлекательных эстрадных программ рабочие этих концертов не примут. На первых порах в рабочих клубах нас действительно принимали как будто не очень хорошо, залы на две трети пустовали. Но начатое дело продолжалось, и я не могу без восторженного умиления вспомнить, как впоследствии у ворот клуба или цеха, где уже состоялся хотя бы один концерт, нас ждала толпа слушателей, с приветствиями и с восторгом провожала в зал, спокойно, стройными рядами заполняя его, а в конце концерта нас награждали не только обычными аплодисментами, но и трогательными рукопожатиями и просьбами поскорее приехать еще раз и обязательно привезти такие-то и такие-то «ноты». Этим слушателям оказались сроднии Балакирев, и Танеев, и Шуберт с Мендельсоном. А когда мы стали привозить онеры в концертном исполнении и хороших лекторов, то радости наших слушателей не было конца.
Расскажу хотя бы об одной примерной программе.
Лектором выступает Николай Михайлович Стрельников. Талантливый композитор, автор большого количества музыки к драматическим спектаклям, оперы «Беглец», поставленной в 1931 году в Ленинградском академическом театре оперы и балета (с 1934 года — имени С. М. Кирова), оперетты «Холопка» («Крепостная актриса»), обошедшей все опереточные сцены и до сих пор остающейся в репертуаре, был в молодости рецензентом и лектором. Острый, хотя и несколько парадоксальный ум, прекрасное знание литературы и музыки питали его ораторский талант. Его лекции слушались с большим интересом как искушенными слушателями, так и той еще малоразвитой аудиторией, которую составляла в первые годы рабочая масса. Из биографии каждого композитора он очень умело извлекал наиболее интересные с социальной точки зрения эпизоды, ярко характеризуя прогрессивность его взглядов и деятельности. Когда Стрельников говорил, самые интонации его голоса очень выпукло подчеркивали его отношение к тому, о чем он рассказывал. И никогда он не утомлял аудиторию ни терминами, ни ссылками на авторитеты, если цитаты из их трудов нельзя было привести в легкой форме как бы дружеской беседы. На тематическом концерте, посвященном Шуберту, он так интересно рассказывал однажды о чудачествах и рассеянности больших людей, которые преображались и становились глубокими мыслителями, как только садились за работу, что на кожевенной фабрике на Васильевском острове его после концерта попросили рассказ повторить.
Однажды на лесопильном заводе Стрельников рассказал о случае, когда Бетховен и Гёте пуляли по парку эрцгерцога, у которого Гёте был министром. При встрече с эрцгерцогом Гёте остановился, первый поклонился и дал ому пройти. Бетховен же не только первым не поклонился, но, не останавливаясь, проследовал вперед. Гёте догнал его и выразил недоумение по поводу недостаточного соблюдения композитором придворного этикета. Бетховен сердито на него посмотрел и сказал:
— Не .вы ему, а он вам должен уступать дорогу. Эрцгерцогов много, а Гёте — один.Когда Стрельников приехал на этот завод вторично, впервые попавшие на концерт рабочие попросили его повторить рассказ и засыпали вопросами, почему Гёте был министром, откуда известен этот эпизод и правда ли, что Моцарт похоронен без памятника. Все это было доказательством живейшего интереса к концертной ударной труппе.