Знакомство с симфонизмом Малера

«Песнь о земле» и IX симфония суть нечто большее, нежели эпилог личной судьбы гениального композитора-неудачника (неудачника не в индивидуально-биографическом, но в культурно-философском смысле слова). Это конец бетховенской культуры западно-европейского симфонизма. С последними тактами Малеровских симфоний высыхают последние капли героического симфонизма. После Малера на Западе существуют лишь единичные эпигонские симфонии, но симфонизма в бетховенском смысле слова нет. Современная буржуазная Европа живет главным образом урбанистическими ритмами, джазом, механизированной, аэмоциональной музыкой, живет всевозможными архаизмами, стилизациями, экзотическими новинками, или изысканными ощущениями импрессионистических гармоний. Законодателем мод является Стравинский, наиболее анти-бетховенианская фигура современного музыкального мира (что, впрочем, не должно служить предлогом для сплошного отрицания творчества этого большого мастера). Малер был последним, кто пытался в Европе—внутри буржуазной культуры—построить «симфонический мир» на основе героико-философского пафоса. В этом отношении—если прибегнуть к несколько торжественной терминологии—судьбу Малера можно назвать «всемирно-исторической трагедией» в том смысле слова, в каком Гегель говорил о смерти Сократа 25).

Какое значение может иметь знакомство с симфонизмом Малера для широкого советского слушателя, в борьбе за пролетарскую музыкальную культуру?

На этот вопрос мы попытаемся ответить следующим образом.

Марксистско-ленинское освоение пролетариатом культурного наследия феодализма и буржуазии несомненно включает в качестве критически осваемого материала не только XVIII—XIX века (как это обычно имеет место), но и так назыв. «современность». Необходимо дифференцировать буржуазную музыкальную культуру современного Запада, а не отвергать ее огульно, что нередко встречается у нас до сих пор. С особенной внимательностью следует подойти к тем процессам, которые совершались и совершаются среди композиторов мелкобуржуазной интеллигенции, в сильной мере деклассированной. Здесь встает вопрос о западных попутчиках.

Малер—несомненно—относится к левому крылу мелкобуржуазной интеллигенции. Гангрена капиталистического общества, моральное обнищание буржуазного Запада ему ясны до боли в глазах. Это не значит, что он вовсе не принадлежит буржуазии. Вряд ли можно безоговорочно принять оценку Малера французским критиком Эд. Комбом: «его искусство не имеет ничего общего с аристократическим искусством XVIII в., ни тем более с буржуазным искусством XIX в. Это—новый вид социального искусства, который соответствует эпохе вооруженных стачек и синдикализма».