Большой открытый концерт.

В книге «Записки оперного певца» я рассказывал уже о том, что все музыканты нашего города отлично знали доброе сердце Глазунова. Нисколько не стесняясь и порой не считаясь во с пи томимом ого здоровья, ни с его неизбывной загруженностью, ого ловили и обращались с просьбами в коридорах консерватории, при выходе из дома, при входе в учреждения, в антрактах концерта или спектакля. Случались люди поделикатнее, которые не позволяли себе его останавливать, но достаточно было попасться ому на глаза с выражением просьбы или даже вопроса на лице, чтобы он сам остановил потенциального просителя и принял в нем участие. Тут же он либо давал совет или распоряжение, либо говорил: «Зайдите к такому-то завтра, а я сегодня его найду или скажу по телефону». Как он ни был занят или огорчен, он никогда не забывал своих обещаний и всегда очень искренно, как я могу засвидетельствовать по собственному опыту, и настойчиво просил за других.
В 1921 году заболела одна из старейших преподавательниц консерватории. Узнав о ее тяжелом материальном положении, Александр Константинович отправляется в Рабис и просит разрешить устроить в ее пользу большой открытый концерт. Этого разрешить нельзя. Тогда он вызывает в кабинет М. И. Бриан:
— Вы самый молодой у нас профессор. Позвольте мне возложить на вас заботы об одном из старейших.
По его заданию организуется закрытый концерт в Малом зале Консерватории. Концерт, в котором приняли участие крупнейшие силы консерватории и бывш. Мариинского театра, прошел с большим успехом, и М. И. Бриан привезла Глазунову солидную сумму денег. Недолго думая, Александр Константинович схватил деньги и в сопровождении инспектора консерватории О. Б. Шевелевой помчался к больной старухе. Когда та стала благодарить, он немедленно переадресовал ее признательность Бриан, хотя и сам приложил к этому делу немало труда.
Когда с начала нэпа резко сократились ассигновании на культурно-просветительную работу и началась безработица среди артистов и музыкантов, Глазунов стал часто обращаться ко мне за помощью, если надо было устроить на работу того или иного музыканта. Запомнился и один своеобразный случай.
Однажды Глазунов обратился ко мне с просьбой рекомендовать дирижеру С. А. Самосуду для выступления в симфоническом концерте молодого скрипача. Когда я выразил удивление по поводу того, что он сам не обращается к Самосуду, Глазунов с горькой улыбкой ответил:
— Все меня считают более добрым и снисходительным, чем я есть, и не очень доверяют моим рекомендациям. Кроме того, у вас в руках есть власть, вы можете потребовать.
— А можно мне сослаться на вас? Я ведь вашего скрипача не знаю, — спросил я.
— Если не боитесь, что это повредит, пожалуйста.