С наступлением нэпа

Трудностей было так много, что для описания только той части их, которая разрешилась у меня на глазах, потребовался бы целый том.Очень многого не хватало. Однако…
Топливо? Но труп на научилась не замечать никаких температур. Изо рта при нении валил пар, но мало кто простуживался.
Свет? Но главный инженер электротока Алексей Антонович Котомин ваял на себя заботы о нем, введя значительную, но терпимую экономию.
Ткани? Оказалось, что крашеный холст, мадаполам и другие льняные материи могут заменить шелк и бархат, если их хороню красить. И т. д., и т. п. На все находились умелые руки, умные сонеты.
Резко упали сборы, однако и на это обстоятельство быстро ответили организационные мероприятия: культпоходы, абонементы со значительной скидкой. Инициатива И. В. Экскузовича и его аппарата была неисчерпаема.
Но вот с наступлением нэпа вновь открылись частные театрики, кафе-концерты, кабаре, игорные дома. Все это отвлекало платежеспособную публику от серьезного театра, и был поставлен вопрос о самоокупаемости большинства советских предприятий, в том числе театров. Для ГАТОБа это знаменовало катастрофу.
Осенью 1922 года из Москвы приехал специальный уполномоченный А. И. Колегаев с мандатом от Совнаркома — с правом к 1 декабря 1922 года закрыть все государственные учреждения, которые не самоокупаются.
Сколько же надо было мужества всему коллективу ГАТОБа, чтобы не опускались руки! Одних усилий таких энергичных людей, как И. В. Экскузович, Э. А. Купер и другие, было бы мало, если бы их не поддерживал энтузиазм массовых коллективов, в которые влилось немало свежих сил.
Тов. Колегаев не только привез грозный мандат,— он его привез в такое время, когда руководство Петросовета и без того мало симпатизировало оперным театрам. Наслушавшись жалоб пролеткультовцев на «буржуазное искусство» Мариинского театра и находясь под влиянием бредовых статей К. Каутского, в которых доказывалось, что при большевизме классическому искусству надлежит умереть, председатель Петросовета печальной памяти Г. Зиновьев однажды вызвал к себе ответственного секретаря Облрабиса И. Н. Гурвича и предложил ему срочно приступить к ликвидации оперных театров.
— Слишком дорого, слишком тяжело нам таскать этот воз, который пролетариату не нужен, — сказал он.Попытки Гурвича объяснить, что искусство Мариинского театра создавалось десятилетиями и что, разрушив его одним росчерком пера, его впоследствии не соберешь, успеха не имели.
И. Н. Гурвич немедленно отправился в Мариинский театр, собрал всю труппу и под председательством П. З. Андреева провел бурный митинг, который длился чуть ли не до утра.
Подкрепленный красноречивой резолюцией и негодующим протестом против задуманного Зиновьевым вандализма, Гурвич с благословения президиума Облрабиса отправился в Облпрофсовет, для которого помимо идейно-художественных соображений новая армия безработных (а в штатах двух академических оперных театров числилось больше тысячи пятисот человек) отнюдь не была приятным подарком.