В годы моей работы в Рабисе

Мне довелось слышать ого в сезоне 1900/7 года, когда в киевском Купеческом собрании он дирижировал в благотворительном концерте кадрилью и несколькими вальсами. Зал был полон, танцевать было почти негде, но, несколько озорничая, Купер чуть-чуть вульгаризировал популярные штраусовские вальсы и проводил их с таким брио, что стоявшие у стен зала люди не в силах были удержаться и танцевали на своем пятачке.
Был он большим мастером пошутить на музыкальном материале. В том же сезоне в одном частном доме он с блеском отличного комика, играя на рояле, изображал хор старичков из «Фауста», в паузах которого до него — дирижера — доносятся разговоры хористок о дороговизнеяиц. Но вообще он был человек с довольно тяжелым, характером.
В годы моей работы в Рабисе мы с ним очень подружились. Меня пленяла его колоссальная память. Сыграв или прослушав один раз какой-нибудь романс Чайковского или песню Шуберта, он на всю жизнь запоминал их оригинальную тональность. Лично проверяя оркестровые голоса, он помнил, на какой странице и в каком пятитакте подправил хвостик на 1/16 или динамическое указание, хотя дирижировать на память не любил. Он помнил содержание любой прочитанной книги.
О годах своего музыкального становления он рассказывал с гордостью. Однажды разразился целой филиппикой.
— В положении маменькиного сынка с детства иметь учителей, затем кончать консерваторию — это все нетрудно, а вот в пятнадцать лет организовать квартет для лупанария, уговорить Маргуляна сесть за вторую скрипку и заставить «дев» слушать скрипичное соло из «Травиаты» и плакать — вот это путь. Мне смешно, когда Маргулян стыдится этого времени, а я горжусь тем, что я сам себя сделал человеком.
С ним как то произошел курьез. Когда он в 1921/22 году был приглашен в Южную Америку, то отправился в исполком тогда самостоятельной Петрокоммуны за разрешением на выезд. Там его с большим уважением принял какой-то молодой сотрудник, начитавшийся романов Фенимора Купера; считая русского дирижера американским писателем, сотрудник выписал ему просимое удостоверение и говорит:
— Если бы вы знали, с каким нетерпением я буду ждать ваших новых рассказов!
Купер не счел выгодным разочаровать юношу.
Из первой гастрольной поездки Купер вовремя вернулся в СССР, но на следующий год вывез остатки своей дирижерской библиотеки и на родину не вернулся. Лет тридцать пять он был, как говорится, на коне, гастролировал по всему свету, надолго засел в Метрополитен-опере, но последние годы своей долгой жизни дирижировал уже только любительскими оркестрами в городках одноэтажной Америки. Скончался он где-то в захолустье 16 декабря 1962 года в преклонном возрасте.