Приготовление к Манчестеру

27 ноября 1928 г.

Лондон
Вчера ночью я остановилась на 15-м числе — кануне концерта. 16-го день концерта [1], как обычно в дни концертов, Коля играл, прогуливался, я готовила белье, платье, кормила, и все делалось как будто спокойно, но мы в этот день очень волновались. За два часа до отъезда в концерт Коля был уже одет и во фраке сидел за роялем. Макушина уехала к портнихе за своим новым платьем уже давно, и ее муж и мы

удивлялись, что она так долго не возвращается. Вдруг появляется городовой и вызывает мистера Макушина. Оказывается Татьяна Александровна сидит в приемном покое. На ее автомобиль наскочил грузовик и все разлетелось вдребезги, но она цела, невредима и отделалась синяками и распухшими ногами. Ее привезли, уложили, забинтовали ноги, клали на голову компрессы и через два часа она поехала в концерт. Но был момент, что мы не знали, состоится ли ее выступление. И концерт этот прошел так, как редко бывает. В особенности замечательно была исполнена Соната-баллада. Что делалось потом в артистической, и описать трудно!

Потом на другой день Макушина устроила прием в нашей гостиной, то есть она сама рассылала приглашения. Это был «стоячий payт». Были и композиторы, которые, несмотря на новое течение, по которому некоторые из них тоже плывут, высказывали свое восхищение Колиным творчеством.

На другой день уже началось приготовление к Манчестеру [2]. Там мы были 21-го и было назначено свидание с дирижером у него. Он оказался замечательным музыкантом и очаровательным человеком. Сам сел за второй рояль и великолепно проаккомпанировал Коле. И, таким образом, они накануне прошли довольно основательно весь Концерт. Дирижер Гамильтон Харти все повторял — «he is the greatest of the living composers» *. Я все время была с ним, так как Харти, кроме английского, не знает никакого языка и только несколько слов по-французски. Надо было переводить.

28 ноября 1928 г.

Монморанси
Концерт в Манчестере [1] прошел великолепно. Несмотря на единственную репетицию, было лучше, чем в Лондоне. Оркестр здесь отнесся к Коле с совсем особым вниманием. Кроме Концерта, Коля исполнял еще три сказки: e-moll из op. 14, e-moll из op. 34 и «Tanzmärchen» op. 48.

Гамильтон Харти сидел рядом со мной и все приговаривал, чти обожает Колину музыку. Взял с него слово, что он напишет для оркестра что-нибудь и тогда пришлет ему. На другое утро, то есть 23-го мы в 8 часов поехали в Лондон, и Коля тут же сел за работу, впрочем, мы раньше пообедали.

24-го утром конкурс в Royal Academy. Три молодых пианиста играли, а другие испугались играть при Коле и сказались больными. Волнение было в коридорах, и ученики толпились у дверей, стараясь заглянуть в зал, где происходил конкурс. Играли Märchen-Sonate, и все длилось немного более часу. Все три ученика играли очень хорошо, но у более

* «Он величайший из современных композиторов» (англ.).
талантливого не было достаточной технической законченности, и Коля присудил менее талантливому, но безукоризненно исполнившему. Третий был хуже.

Они все потом подошли к Коле, и он с ними поговорил, и они были очень довольны его судом и его мнением.

Затем одна шестнадцатилетняя девушка прекрасно сыграла Второй концерт Коли.

Потом нас угощали завтраком.

Вечером поездка в клуб, от которой мы никак не могли отказаться. Поздний ужин.

На другое утро встали рано, так как в 5 часов Коля должен был играть на радио и надо было работать. В 4 часа поехали все на радио (Макушина, ее муж, Коля, Миля и я) и там пробовали звучание рояля и голоса. Концерт длился всего полчаса от 5 до 5.30 минут.

На этот раз Коля играл даже с удовольствием, так как в этой комнате не было все приглушено, как в прошлый раз [2], и Коля мог «лепить» звук.

26-го и 27-го показывали Макушиной песни [3], а 28-го мы уехали.