Сегодня день прошел совсем сумасшедше

19 декабря 1924 г.

Нью-Йорк
Вчера вечером Коля вдруг вздумал пойти к Годовскому, и я позвонила ему. Он очень обрадовался и сказал, что он как раз совсем один. Коля попросил его показать, что он сейчас сочиняет, и почти весь вечер прошел в этом. Он очень владеет композиторской техникой, но это совсем ни к чему, когда нет ни одной темы.

Заходил Сергей Васильевич и уговорил Колю не отказываться от концерта в Чикаго, в котором будет участвовать и певица [1]. Но решено, что пусть она поет, что хочет, только не Колины вещи. Первый раз в жизни у Коли такой концерт. Сергей Васильевич уверял, что тут и Америке это очень принято. Что же делать? Коля согласился, чтобы не возбуждать неприятного отношения к себе у глупых устроителей, которые этого совершенно не понимают. Но менеджеру будет написано (он живет в Филадельфии, а сюда только приезжает), чтобы он впредь был осторожнее. Коля бы ни за что не пошел на это, но Сергей Васильевич привел такие доводы чисто делового свойства, что пришлось сдаться. Но Коля-то на эти доводы все-таки не сдался бы, и его сдача более сердечного свойства: он не захотел огорчать Сергея Васильевича, который очень беспокоится, как бы не изменились к Коле здешние «дельцы» из-за одного такого отказа. Америка — не шутка, и тут можно попасть в такие тиски, что и не обрадуешься.

20 декабря 1924 г.

Нью-Йорк
Сегодня день прошел совсем сумасшедше. С 10 ½ часов утра к нам пришел редактор газеты «Times» устраивать Коле допрос, то есть узнать все, что он думает, что чувствует, на что рассчитывает и так до бесконечности. Но сегодня были очень интересные моменты в беседе, и если это будет напечатано [1], — я непременно пришлю, так как это интервью вообще гораздо сердечнее, чем все, что было до сих пор. Потом

я уходила к Сергею Васильевичу, и он опять диктовал своей секретарше английское письмо Джадсону [2]. А потом Коля наспех занимался, Я наспех гладила, наспех готовила обед, потом мы наспех ели, наспех я бегала на почту (Коля кусочек провожал меня); вернувшись, застала Колю просматривающим сочинения Дроздова, так как сегодня ему придется говорить с ним об этом; сейчас Коля играет, наконец, свое, а я пишу; но через полчаса мы будем опять спешить к Дроздовым, у которых будем, наконец, в первый раз. И так большей частью целый день торопишься, и это очень утомляет.
21 декабря 1924 г.

Нью-Йорк
Сегодня утром заходила к нам Софья Александровна Сатина. Она очень мила и всегда, когда ее повидаешь, — какой-то вклад в душу.

Сегодня такой холод, что я не решилась выйти, и Коле пришлось самому купить мне макарон. Хорошо, что это слово на всех языках одинаково.

Вечером придут Сваны. Коля будет им показывать новые песни, которые пришли в корректурах [1].