Дневники-письма Анны Михайловны

В дневниках-письмах Анны Михайловны читатель встретится с повествованиями очень разными и по степени их значимости, и по манере их высказывания. Это объясняется отчасти и тем, что одни записи сделаны на маленьких клочках бумаги, на программах предстоявших или прошедших концертов Метнера и представляют собой лишь отдельные, наспех, эскизно, так сказать, на ходу запечатленные эпизоды. Другие носят характер обстоятельного, развернутого рассказа. Некоторые из публикуемых дневников-писем из-за встречавшейся в них разговорности стиля при подготовке к изданию подверглись, правда незначительной, редакционной правке, которая была сделана в свое время с участием Анны Михайловны.

Разумеется, основной интерес дневников-писем — в описании напряженной концертной деятельности Николая Карловича, приносившей ему огромную радость, когда он находил горячий отклик в сердцах многочисленных слушателей, когда встречал со стороны дирижеров н оркестрантов, певцов подлинно творческое отношение к исполняемому (так было в симфонических концертах под управлением Ф. Стока в Чикаго, С. Смита в Нью-Хейвене, Р. Хегера в Глазго, в камерных концертах при участии Т. А. Макушиной, Н. П. Кошиц, Ф. Фортье, П. Коханьского). Но не всегда его концерты превращались в праздник искусства. Много страданий Метнеру доставляли такие соучастники его выступлений, как «самонадеянный и самоуверенный» О. С. Габрилович, не давший себе труда добросовестно выучить партитуру Первого концерта op. 33 Метнера, или сумасбродный и строптивый дирижер Д. Годфрей, которого Метнеру пришлось «сгибать в рог», чтобы добиться подчинения своей воле, или бесталанный скрипач Око, с которого нечего было и спрашивать, так он был беспомощен. Подробно описывая обстановку, в которой проходило то или иное его выступление, Анна Михайловна с полной объективностью констатирует, что не всегда Николай Карлович играл ровно. Обстановка иной раз не способствовала нормальному самочувствию артиста, свидетельствуя о полной беспомощности и безответственности организаторов концертов. Все же по прочтении дневников-писем Анны Михайловны убеждаешься в том, каким большим праздником была встреча слушателей Америки и Англии с несравненным исполнительским искусством Метнера и с его музыкой. Дневники-письма рассказывают о постоянном напряжении, в котором жил неутомимо трудившийся взыскательный художник.

Поток почти всегда яркой, талантливой информации до краев наполнен меткими, очень остроумными, а то и едкими замечаниями.
Часто сквозь сгустившиеся тучи волнений и тревог проступает светлый юмор. А поводов для волнений много. Метнеров может привести в трепет рассказ Рахманинова об американских шантажистах, в сети которых попадают и часто погибают невинные люди; их удивляет праздность, которой предаются многие привилегированные слои общества; их утомляет суета светской жизни, доходящая до абсурда; в их сознании не укладывается, как можно размещение картин в художественной галерее подчинять пустому тщеславию толстосумов-жертвователей; их возмущает, когда пресловутая американская деловитость и комфорт вдруг оборачиваются мифом.

В дневниках-письмах отражены впечатления от встреч Метнеров с многими людьми. Эти встречи происходили при разных обстоятельствах и по разным побуждениям. С одними людьми приходилось соприкасаться в процессе концертной работы, с другими — из долга вежливости, с третьими — по велению сердца. Все «персонажи» обрисованы Анной Михайловной выпукло и с соответствующим эмоциональным оттенком. Но наибольший интерес представляет довольно пространное описание посещений Метнерами Рахманинова и его семьи. Не говоря уже о том, что такое описание содержит сведения, важные для летописи жизни и Рахманинова, и Метнера, в них отображены нюансы глубоко человеческих взаимоотношений двух крупнейших русских музыкантов. Метнер, которого утомляло общение с людьми, не может отказать себе в частых свиданиях с Рахманиновым в любое время, даже если для этого приходилось превозмогать усталость от повседневной суеты, доводившей Метнера иногда до невероятного раздражения и желания прекратить концертное турне по Америке. А Рахманинов, зная, что Метнер, брошенный в водоворот американской жизни, неизменно нуждается в его моральной поддержке, все делает для того, чтобы его друг не терял почвы под ногами. Находясь в Нью-Йорке в какие-то промежутки времени между своими выступлениями в других городах, Рахманинов, уставший от собственной напряженной жизни концертирующего артиста, с неподдельной заинтересованностью в судьбе Метнера вникает во все его дела: дает советы, ограждающие Метнера от возможных неприятностей, которые всегда подстерегают артистов со стороны менеджеров; скрупулезно проверяет счета менеджеров, представляемые Метнеру; пишет за Метнера деловые письма с целью выхлопотать более выгодные для Метнера материальные условия; устраивает у себя дома репетицию Метнера со скрипачом П. Коханьским и с вниманием участвует в ней; ходит с Метнером на банкеты, которые недолюбливает и от которых обычно отказывается.