Круг исполнительских интересов Николая Карловича

Вся система работы Николая Карловича со студентами приучала их не только слышать, чувствовать, «видеть», но и мыслить. Она помогала осознавать задачу, приобретать навыки исполнительского искусства, любить свое «ремесло» и испытывать эстетическое наслаждение не только от созерцания художественного произведения, но и от всех элементов исполнительского мастерства. Николай Карлович советовал иногда в процессе работы проигрывать пьесу в замедленном темпе, но предельно выразительно и непременно сохраняя соотношения всех элементов формы, динамические оттенки и ритмический рисунок.

Для нас его исполнение в классе на занятиях и в его концертах было превосходной школой пианизма. Здесь-то мы и видели, что все требования Метнера к пианисту — и глубочайшее понимание произведения, и органическое слияние музыкальных смыслов с высочайшим мастерством — реальны и что задачи, выдвигаемые им, достижимы для подлинного пианиста-художника.

Круг исполнительских интересов Николая Карловича был очень велик, но особенно потрясали его выступления в бетховенском репертуаре. Он преклонялся перед Бетховеном, которого часто называл «его величество». Для Николая Карловича исполнение произведений Бетховена было священнодействием. Огромная внутренняя сила, подлинный пафос, лаконичность и значительность мысли, возвышенно-героическое в произведениях Бетховена было сродни ему. Исполняя произведения Бетховена, Николай Карлович как бы обретал простор для своих мыслей, чувства и фантазии.

По словам Анны Михайловны, Николай Карлович в последние годы своей жизни играл с закрытыми глазами, для того чтобы ничто не отвлекало его, как он говорил, от «погружения в исполнительский сон». Эта способность погружения в мысли и чувства исполняемого произведения была у Николая Карловича исключительной.

Николай Карлович много играл на эстраде и в классе произведений Шумана, Шуберта, Шопена, Скарлатти, Чайковского, Рахманинова, Брамса, Листа и других. Очень ярки были выступления Метнера в шумановском репертуаре. Исполнение таких произведений Шумана, как Соната fis-moll, «Карнавал», Интермеццо op. 4, «Симфонические этюды», Токката, — незабываемо. Широкое мелодическое дыхание, душевность, теплота, необычайная красота звука и поразительный ритм — то трепетный, то волевой — во всем этом ощущался подлинный романтический дух музыки. Величавость, трагизм, танцевальность в таких произведениях Шопена, как Полонез fis-moll, мазурки, Фантазия, Тарантелла и многие другие, были очень близки исполнительскому искусству Метнера. В них он достигал большой силы. Наряду с этим какая чистота, свежесть, целомудренность в исполнении сочинений Рамо, Моцарта и Скарлатти, произведения которого он особенно любил. Все выступления Метнера свидетельствовали не только о наличии высокого мастерства, но — в первую очередь огромном таланте великого музыканта.

Метнер выступал как пианист не часто, его мысли в основном были направлены на творчество. Но наступали периоды, когда он чувствовал непреодолимую потребность поделиться с публикой, вынем. на ее суд свои новые сочинения, и тогда происходили эти музыкальные беседы-концерты. Вспоминается, как Николай Карлович после пребывания в Буграх, где он сочинил «Забытые мотивы», приехал в Москву в 1920 году.
Не меньшее впечатление оставило исполнение лирических пьес м замечательной «Трагической сонаты» из второго цикла и танцев из третьего цикла, в которых изумительно сочетаются пластичность красивых мелодических линий с танцевальными ритмами. Это был не концерт в обычном смысле слова, а беседа автора о самом сокровенном.