Н. К. и А. М. Метнер в Нормандии. Е. В. Сван

9 августа 1928 года

Мы приехали в Villers-sur-Mer неожиданно. Решив, что Villers-sur-Mer — курорт и фешенебельное место по соседству с Deauville, удивлялись, как Метнеры терпят такой стиль жизни и почему они выбрали Villers-sur-Mer *. Мы боялись очутиться слишком близко к ним (у них нес время кто-то приезжает, уезжает, пишет, телеграфирует и т. п.). Ввиду всего этого мы написали им, что остановимся в Blonville.

Приехав в Blonville, мы ужаснулись отвратительности этого местечка: мещанство, толчея, шум, на море ни одного живого места. Мы поняли, что ошиблись, взяли автомобиль и отбыли в Villers-sur-Mer. Приехали по адресу: Villa Albertine, la rue Convers. Метнеров нет дома! Я отправилась на поиски пристанища, Аля остался в саду у Метнеров стеречь вещи и ждать хозяев. Я пробегала в Villers-sur-Mer по агентствам часа два, нашла домишко «L’enclos fleuri» и вернулась к дому Метнеров. Подхожу, вижу Аля в отчаянии ходит взад и вперед, а хозяев все нет и нет. Мы вместе присели в саду за столиком. Вдруг из-за поворота дороги послышались возбужденные голоса, русская речь и такой знакомый голос Николая Карловича. Через минуту все перепуталось: наклоняющиеся и поднимающиеся лица, соединяющиеся и разъединяющиеся руки, звуки поцелуев, вздохи, ахи.

Они были втроем с Эмилием Карловичем, которого мы увидели в первый раз. После сумбура первой минуты встречи я сразу заметила какую-то веселость и радость в лице Николая Карловича, легкость в движениях. Он очень хорошо выглядел, очень поправился за эти три года, что мы их не видели, пополнел, порозовел (как-то это слово не идет к нему, но это так).

— Нет, это что-то невероятное, нет, Анюточка, я ничего не понимаю, — весело выкрикивал Николай Карлович. Он всегда обращается

к Анне Михайловне совсем бессознательно, все время ее призывает, чувствуется, какая она опора для него. — Молодые люди, Сваны, откуда вы? Мы ведь ходили вас встречать в Blonville, нет, это что-то невероятное, Анюточка, — продолжал весело выкрикивать Николай Карлович, пересыпая выкрики своим милым, особенным смехом.

А смеется он удивительно. Лицо принимает какое-то хитро-комическое выражение, голову он втягивает в плечи, глаза светло-светло серые, острые, чуть орлино-хищные и весьма изменчивые начинают искриться, играть, весь он смеется, и при этом движение опять застенчивое: своей маленькой, но крепко вылепленной рукой он прикрывает рот (остаток тех времен, когда зубы еще не были вставлены). А глаза уже щурятся. Николай Карлович, захлебываясь от смеха, пытается рассказывать дальше:

— Мы ведь заблудились по дороге, я так устал от гудков автомобилей, от этой суеты большой дороги, что мы решили свернуть на боковую дорогу и пошли по ней и вдруг поняли, что безнадежно заблудились, на ваш поезд опоздали. Мы были в отчаянии, мы поняли, что на одном из столбов ветер повернул стрелку в неверном направлении, и следующий столб нам показал, что мы находимся на расстоянии шест километров от Blonville и девяти от Villers-sur-Mer. Что делать?.. И вдруг чудесный автомобиль; мы обратились к шоферу за указаниями, а в это время подходит к автомобилю, чтобы сесть в него, его обладатель. Ах! Замечательный monseigneur, ну знаете, тонкий, аристократический, седой старик, monseigneur нобильный, замечательный, какой костюм, ах, замечательный! Он сейчас же предложил подвезти нас, но, о ужас! довез нас только до той самой автомобильной дороги, до того перекрестка, где мы свернули. Опять мы очутились в суете и не многим ближе к нашей цели. Но тут Анюточка увидела автобус, и вот мы дотащились домой. Если бы не автобус, мы до сих пор бы шли.

В тот же вечер, пока Аля ходил вниз* уславливаться с хозяином «L’enclos fleuri», я осталась у Метнеров. Они ужинали, я отказывалась, так как видела, что вследствие Blonville’cких блужданий, ужина было только на троих. Метнеры живут очень скромно. Анна Михайловна благодаря своей русской неутомимости, своему вдохновенному служению Метнеру и его искусству выделывает изумительные вещи: ведет хозяйство без прислуги, в неприспособленных, старых домах, ходит вниз, под гору, на рынок и не позволяет прислать даже хлеб, так как его понесут под мышкой (а это грязно, неаппетитно, и бациллы!), шьет, чинит, готовит, принимает гостей (например, к чаю вдруг приходят Рахманиновы и со своими гостями!), ведет корреспонденцию на четырех языках, переписывает новые вещи Николая Карлович, поет с листа его новые песни, когда он их еще заканчивает, проигрывает ему его новые скрипичные вещи. И все это делается весело, просто, а самое удивительное то, что она всегда готова отозваться на каждую мысль Николая Карловича, понять его настроение, приспособиться к таким переменчивым его настроениям.

* В Villers-sur-Mer Метнеров завлекли Рахманиновы, которые поселились в огромной вилле «Les Pelouses».
* В Villers-sur-Mer — центр города внизу, а виллы расположены на порядочном возвышении, кругом.