Автор не заслужившей большого успеха драмы

Оффенбах написал основные номера «Сказок Гофмана» и даже кое-где наметил вехи для оркестровки, но оперу закончить не успел. Наследники передали материал Эрнесту Гиро, который на основании своей практики в «Кармен» прежде всего заменил прозаические диалоги «аккомпанируемым речитативом», ничего не сделав, однако, для прояснения сюжета. Пролог Музы исчез, его заменили хором духов вина и пива. Актриса Стелла, которая соединяла в уме Гофмана трех очаровательных возлюбленных, стала третьестепенным персонажем.
Жюль Барбье, автор не заслужившей большого успеха драмы, положенной в основу либретто «Сказок Гофмана», не имел, по-видимому, ничего против того, что она сталаеще больше прежнего затуманенной сюитой разрозненных сцен, которые, по правде говоря, задают зрителю основательную головоломку. Для всех до сих пор остается тайной и то, зачем Оффенбаху понадобилось взять этот сюжет и вывести такого поэта-романтика, как Гофман, в каком-то бредовом опьянении. Можно не сомневаться, что если бы но музыка и, невзирая на все мыслимые алогизмы, любовь зрителя к сценическим эффектам, опера была бы обречена на забвение, как и пьеса Барбье. Но музыка оказалась удачной, и опера за восемьдесят с лишним лет нисколько не пострадала в своей популярности.
Зная из истории музыки, что многие либретто подвергались переделкам по требованию цензуры, я не нашел ничего одиозного в желании Лапицкого хотя бы прояснить немножко содержание и охотно принял заказ.
Выполнив его, я принес Лапицкому подтекстованный карандашом клавир и переписанное на машинке либретто. С первых же его фраз я стал волноваться, почувствовав, что критические замечания обнадеживают и что я стою на пути ко второй, тоже в детстве облюбованной профессии.
— Вам нужно работать,— сказал Лапицкий,— из вас выйдет толк.— Переписанный на машинке текст он, не разворачивая, с улыбкой сунул мне в карман.
— Театру это ненужно,— сказал он,— театру нужен подтекстованный клавир, ибо оперный театр текстов со сцены не читает, ему их нужно петь. Идите к Фительбергу.
Григорий Григорьевич в четверть голоса пропел весь клавир и говорит:
— Я воспитан в Польше и в русском языке не судья. Но у меня есть вопрос. Вот у вас тут в песенке Никлауса (второй акт) написано:
Петух наш мастер пребольшой
Вертеть хвостом и головой…
Слог пе приходится на первую четверть, на сильную долю, а слог тух на вторую, на слабую. Случайно это звучит верно, потому что тух выше, чем пе. А если бы было наоборот, то есть не Re-Sol, Sol-Re, что бы вы тогда делали?
— Я бы написал не «петух наш мастер пребольшой», а «мастер петух наш пребольшой»,—ответил я необдуманно.— Это было бы плохо,— сказал Фительберг. — B пении взаимосвязанные слова должны быть связаны и по музыке. Нужно связывать «мастер… вертеть», а не «петух… вертеть». Таких мест у вас несколько, подработайте еще.