Стихи Вальтера

Привожу тексты стихов Вальтера и их искажение Бекмессером. Задача переводчику поставлена на редкость трудная. Об этом можно судить на глаз, даже не зная немецкого языка.Вот текст Вальтера: А вот он в изложении Бекмессера

Morgenlich leuchtend Morgen ich leuchte
In rosigem Schein, In rosigem schein.
Von Blüth und Duft Von Blüth und Duft
Geschwellt die Luft, Geht schnell die Luft,
Vor aller Wonnen Wohl bald gewonnen
Nie ersonnen, Wie zerronen;
Ein Garten lud mich ein, Im Garten hid ich ein
Gast ihm zu sein. Garstig und fein.В подтекстовке Л. Пиотровского это звучит так:Розовый жемчуг Розовый жемчуг
Льет ласковый блеск, Льет блеск, плеск и треск,
Сверкает ал Индийский лал
Индийский лал, Орал, скакал,
Шелков узоры Руда листает,
Манят взоры, Пес ее знает,
Чудесный клад земной — Чудесный клад земной, —
Ты предо мной. Черт с тобой!А вот то же место в переводе В. П. Коломийцова:Розовым утром Розовым утром
Алел свод небес… Жалел сводню бес,
Волшебный сад Волшебник сад
Нес аромат, Нес даром в ад,
Мне в грудь вливая Мне грубо лая,
Негу рая; В снег играя, —
Земной Эдем воскрес, Зимой поедем чрез
Полный чудес! Волны чудес!Насколько же более мастерски, не говоря о близости к оригиналу, сделан текст Коломийцова по сравнению с текстом Пиотровского!
Гениальное произведение Вагнера в Малом оперном театре было принесено в жертву модным переделкам и вульгарному социологизму!Постановкам моцартовских опер в двадцатые годы не везло.
«Дон-Жуана» ставил драматический режиссер Н. IB. Петров. У него, по-видимому, слишком живы были воспоминания о мольеровском «Дон-Жуане», которого лет за двенадцать до того в Александринке поставил В. Э. Мейерхольд. В какой-то степени, видимо, влияло и то, что можно было (или даже нужно было — в целях экопомии) использовать реквизит, созданный в свое время по эскизам А. Я. Головина. Но обстановка сцены, слуги на просцениуме, отсутствие занавеса и прочие детали в опере были столь необычны, что зритель их не принял. Не очень хорошо себя чувствовали и солисты.