Владея итальянским бельканто

«Воццек», согласно сюжету, был раздроблен на небольшие эпизоды, разыгрываемые на небольших площадках. Никакой красоты, никакой красивости: миру затравленных людей, людей «дна», красота не доступна.
Спектакль по справедливости был признан лучшим достижением театра за предшествующие десять лет. Он подтвердил, что для тогдашней труппы недостижимых исполнительских вершин не было.
Музыкальнейший певец М. В. Бочаров, как никогда до этого, доказал, что бельканто, которому его в свое время прекрасно обучил знаменитый педагог Камилло Эверарди, не является его единственной доблестью. Он показал, что, владея итальянским бельканто, можно без труда преодолевать любые трудности полярного ему искусства — говорящего пения и певучего говора. В «Воццеке» почти нет пяти тактов без перемены динамики, без перехода от пения к говору, к полупению и полуговору. Импрессионизм и экспрессионизм на музыкальном материале оказались у Бочарова одинаково полноценным оружием.Короткая шея этого певца, некоторая приземистость и небольшая хромота, мало выразительное от природы лицо, которому он искусно придавал какое-то отупление, очень помогали артисту в создании образа загнанного и запуганного придурковатого человека.
То полная апатия, то вспышки животного чувства самосохранения, то страх, то ненависть,— зная клавир, можно было по достоинству оценить ту колоссальную психофизическую подготовку, которая понадобилась артисту для такого совершенного исполнения этой труднейшей партии, какого удалось достигнуть Бочарову.
Достаточно силен был и его дублер — бас Серебровский, но масштабы этих исполнителей были несравнимы.
Не так совершенно, как Бочаров, но все же очень хорошо исполняла партию Мари В. К. Павловская. Партия эта помимо свойственных современному композиторскому письму антивокальных трудностей отличается сложностью и в драматическом отношении. Один из персонажей говорит про Мари, что она может «все видеть сквозь семь пар кожаных штанов». Удержаться в этой роли на том уровне, который свидетельствует о наивной чистоте души Мари, очень трудно. Павловской это в полной мере удавалось.
Дикция ее не отличалась такой четкостью, как у Бочарова, но смысл речитативов она всегда доносила до слушателя. Партия Мари сослужила ей большую службу в смысле овладения живым образом современницы после постоянного любования образами далекой ретроспективы — Лиза из «Пиковой дамы», Ярославна из «Князя Игоря», Аида из одноименной оперы Верди.
Большое впечатление производила постановка. «Воццек» по тексту очень близкий к бюхнеровскому оригиналу, как и многие другие речитативные оперы, давал Радлову, как ему казалось, право исходить из текста и сценических ситуаций. Что касается музыки, то он улавливал по ее сложную гармонию, а ритмы и внешние особенности. Это не помешало Бергу быть в восторге от спектакля, хотя декорации и кое-что из мизансцен были весьма условно реалистичны.